Ничего странного, что он замерз. Комната представляла собой вырытую в земле глубокую яму, размерами примерно три на четыре метра. Стены кое-где облицованы порядком прогнившими досками, пол земляной. Всей обстановки в ней: пара грубых деревянных стульев, такой же стол (причем кособокий, того и глядишь — завалится), застеленный соломой топчан. На столе, в глиняном подсвечнике, теплится свечной огарок, а в кривой, глиняной же миске лежат ломоть хлеба и кусок сыра. Над головой — поросший лишайником, почерневший от времени потолок. К стене приставлена хлипкая деревянная лестница. При ближайшем осмотре оказалось, что она ведет к закрытому сейчас люку.
Сергей прошелся по комнате, попытался открыть люк, но тот, хоть и дернулся, окончательно не поддался, будто с противоположной стороны придавлен чем-то тяжелым. Несмотря на неудачу, никакой обеспокоенности Сергей не чувствовал. Пусть комната больше походит на тюремную камеру. Плевать. Сейчас самое время посидеть, подумать. Не этого ли он желал? Хотелось бы, конечно, немного тепла. Ну да после небольшой зарядки тело разогрелось.
Взяв из миски кусок сыра, он уселся на топчан. Только теперь заметил, что руки покрыты какой-то слабо пахнущей мазью. Возможно, именно она заживила раны, которые на самом деле заметно затянулись. Что ж, по крайней мере, о его здоровье заботятся. Уже хорошо. Только едой не балуют. Сыр оказался старым и жестким, с каким-то неприятным привкусом. Даже с учетом пустого желудка аппетита он не вызывал. Лучше бы оставили попить.
Неожиданно над головой послышались тихие шаги. Сергей подобрался, прислушался. Ходил один человек. Довольно уверенно, не пытаясь скрыть своего присутствия. Шаги проследовали вдоль всего потолка, смолкли. Спустя полминуты возникли снова, остановились возле люка. Еле слышное позвякивание — и деревянная крышка откинулась. В открывшемся отверстии показалось уже знакомое лицо. Огромные зеленые глаза сверкнули, будто у кошки.
— Проснулся? Тогда поднимайся ко мне. Только затуши свечу.
Сергей посмотрел на недоеденный кусок сыра, положил его обратно в миску.
Наверху оказалось довольно свободно. Если бы не столько мусора — можно было использовать помещение в качестве склада. Впрочем, похоже, оно так и использовалось. Только стаскивалась сюда всякая дрянь, вряд ли пригодная для путного использования. Вдоль стен стояли широкие столы, заваленные рухлядью. Целые горы изделий из кожи, металла, дерева и глины покоились в больших и малых кучах. Сергей однажды видел подобное: участок частного дома, превращенный хозяевами в помойку, на которую приносилось все, что находилось на соседних свалках. Но там стоял удушливый запах разложения, а тут — нет. Немного пахнет пылью — и только.
