Преодолев свалку, устроенную якобы Шариком, я пробрался внутрь, врубив свет еще одним выключателем (Бондарь почему-то этого не сделал). Обнаружил в углу коробки с тушенкой «Армейская», показавшиеся мне знакомыми. Точно! Вот и моя дырка — это когда верхняя коробка была нанизана на ножку табуретки. Ха-ха! Налицо деловая связь между нашей мафией и местной?..
Поскорее вернулся ко входу, выключив «лишний» свет, и — вовремя. Явился Бондарь. Он как бы уменьшился в размерах, потому что вместе с ним взглянуть на бардак пришел сам Гоменский.
— А ты чего здесь? — увидел начальник отделения меня.
— Хотели прибраться на складе, а тут… — развел я руками. Гоменский не поверил, что мы с кладовщиком так сдружились за короткий срок.
— Бондарь! Ты давай, не командуй тут! Кому где работать, решаю я, понял?
— Так точно.
— Как собаку не заметили?
— Не могу знать, товарищ майор!
— Не можешь? Плохо, что не можешь. Ладно, я скажу зампотылу, что ревизия откладывается… до после обеда. До после обеда, ясно? Наводи порядок! Сам! Пойдем, Смелков…
На дорожке возле морга Гоменский приметил Саню Курносова с метлой в руках. Госпиталь — не жилой квартал, с ритма тут сбивать некого, но майор все-таки высказал недовольство:
— Курносов, ты чего один?
Я подумал, в силу своего прежнего занятия, что это землекопов бывает несколько — два, полтора (как посчитать), а дворники обычно и работают поодиночке, чему удивляться? Курносов ничего не успел ответить, но по лицу было видно — почувствовал себя виноватым. Вот что делает с людьми учебка…
— Я же сказал Латусю: несколько человек… — Гоменский посмотрел на меня:
— Говоришь, все умеешь?
— Какой же студент не работал дворником! — молодцевато ответил ему.
— Тогда вернись, пожалуйста, к Бондарю, пусть выдаст еще одну метлу, ведро, совок.
— Есть.
Заходя к «захоронению монгольского завоевателя» с тыла, услышал голоса и замедлил шаги, прислушиваясь:
— …Зачем ты с верхнего яруса все сбросил? Собака, по-твоему, летать умеет, что ли? — спрашивал чей-то резкий, неприятный голос. Я мысленно согласился со спрашивающим. Собаки если и летают, то обычно низко. Поручик Ржевский считал — к дождю… А с крыльями — это конь. Он еще бывает педальный, в пальто… Иной человек врет, как сивый мерин. Например, Бондарь. Второй голос принадлежал ему. Он возражал:
— Да кто присматриваться будет? Хотел кучу на входе соорудить побольше, чтобы внутрь не сунулись.
Получив подтверждение своей догадке, я вынужден был признать при этом, что не один такой наблюдательный. Собеседник Бондаря тоже вот заметил несуразность. Им оказался Назар. Мое внезапное появление заставило обоих — и Назара и Бондаря — резко замолчать, как уже было однажды. Первую секунду они глядели на меня с испугом. Их явно волновало, что я успел услышать?
