– А ты не думай! Разводиться тебе никто не позволит. Ты ведь сына больного не оставишь!
– Сына не оставлю.
– Ну, значит, и сам останешься. – Тесть своими прозрачными глазами бесстыже заглядывал Лёшке прямо в душу. – Куда тебе деваться? Обратно в журналюги хочешь податься? Так и они теперь у нас с руки кормятся, пропагандоны несчастные. Мечтают в списки приглашённых в Кремль попасть.
– Ну, не все. Вчера вон видел вашего крошку Цахеса в «Куклах». Вся страна покатывалась.
– Не вся, не вся… А этим… шутникам хуевым тоже шею скрутят вот-вот. Вместе с каналом их жидовским.
– Всем же не скрутите.
– Ещё как! Кому скрутим, кого купим. Сам знаешь, всё от цены зависит. Кушать всем хочется.
– Эпоха большого хапка. Ну и почём сегодня принципы на бирже? – вспомнил Лёша. И ещё вспомнил, как ярилась Кора на оплывшие хари чиновников, на их самозабвенную «солидность», на неприкрытую наглость – всё это было налицо (и на лице) в случае с его тестем.
– Это зависит, как говорят англичане. И вообще запомни – богатство это от слова «Бог». – Тесть настолько чувствовал своё превосходство, что не считал нужным даже раздражиться. – Так что ты, зятёк, зубы-то на меня не скаль. И сто раз подумай, прежде чем рыпаться.
– Прагматы правят приматами, – подвёл итог Лёша.
– Вот именно, – охотно подтвердил тесть.
И Вадим Михалыч, бодро развернувшись на каблуках «зверски дорогих», как он уточнял, ботинок, пошёл к двери на выход, весело напевая в ритме марша:
Мальбрук в поход собрался,
В дороге обосрался…
И Лёша прекрасно понимал, кого тесть имел в виду под «Мальбруком».
«Страх – понятие насколько конкретное, настолько и метафизическое, – записал себе Лёшка в блокнотик для будущей книги. – Результат всякого террора, пусть и точечного, что в стране, что в семье, – страх. Страх сильнее правды. Правда пасует перед страхом. При этом страх – сильная эмоция, с которой нельзя жить долго без риска сойти с ума. Включаются механизмы адаптации, компенсации. Главный из них – самооправдание: я не боюсь, я просто люблю свою Родину (семью, детей) и не имею права рисковать ради абстрактных идей». И подсознательно: «Пусть все вокруг боятся так же, как боюсь я».
Из оптики – угол падения равен глубине погружения.
Из собственных наблюдений – высота блохи равна высоте пьедестала плюс 0,02 см.
Самое страшное рабство – рабство добровольное.
Лёшу выписали из санатория, и всё пошло своим чередом – заботы о Тиме, контора, семья по выходным.
Кору он не видел больше трёх месяцев. За это время у него почернело сердце и высохла душа. Так и жил.
