— Где вы пропадали? Вас ждет инструкция, утвержденная государем! Вам надлежит отправиться в Амурский лиман для проверки описи Гаврилова!
— Инструкция? Вы опоздали с ней, дорогой Михаил Сергеевич!
— Не понимаю вас, Геннадий Иванович! Объяснитесь!
Вместо ответа Невельской протянул штабс-капитану
составленный им рапорт на имя князя Меньшикова.
— Как вы на это решились? — с нескрываемой тревогой произнес Корсаков, едва прочитав первые строки рапорта.
Геннадий Иванович только улыбнулся. Подошел Казакевич и доложил, что к «Байкалу» приближается губернаторский катер.
— Ну-с, готовьтесь держать ответ! — сочувственно предупредил Корсаков.
Муравьев, еще не приставая к транспорту, увидел Невельского, стоящего на юте.
— Откуда вы явились? — нетерпеливо крикнул генерал-губернатор.
Невельской поднес ко рту рупор и ответил:
— Сахалин — остров,- вход в лиман и реку Амур возможен для мореходных судов с севера и юга. Веко-
вое заблуждение положительно рассеяно. Истина обнаружилась. Доношу об этом князю Меньшикову для представления государю, а ныне вашему превосходительству. ..
В маленькой тесной кают-компании «Байкала» Невельской подробно доложил Муравьеву о сделанных им открытиях.
А на следующий день штабс-капитан Корсаков помчался в Петербург. Он вез рапорт командира транспорта «Байкал» Геннадия Ивановича Невельского о результатах его исследований...
# >11 #
Много лет спустя, на склоне дней своих, адмирал Геннадий Иванович Невельской, оценивая деятельность русских морских офицеров на дальнем востоке нашей страны, писал так:
«Если бы я ограничился только выполнением той программы, для которой специально был отправлен «Байкал», то есть доставил бы груз в сибирские наши порты, подобно многим моим предшественникам, и не принял бы вышеупомянутых мер к раннему приходу в Петропавловск, чтобы иметь свободными летние месяцы 1849 года; наконец, если бы я, несмотря на ответственность, не решился бы по собственному усмотрению, без прямого на то повелев ия, идти из Петропавловска прямо в Амурский лиман, чтобы раскрыть истину, то мы, русские, под давлением распространившегося мнения — о положительной недоступности Амурского лимана и устья Амура, могли бы не обратить на этот край должного и энергичного внимания и вследствие этого оставались бы уверенными в упомянутом заблуждении». И дальше Геннадий Иванович, кратко перечисляя, что повлекло бы за собой «упомянутое заблуждение», писал:
«Тогда бы в минувшую войну
