Нурягды хотел только слегка приподнять крышку. Пожалуй, можно ножом. Он отправился к одному из вьюков, где хранился его собственный небольшой мешочек с имуществом. Когда вернулся, командир приподнял заспанную голову, потом встал, оправил гимнастерку. Огляделся — и вдруг замер.
— Смотрите! — крикнул он тревожным голосом.
Нурягды, спрятав нож, подбежал, поглядел: в стороне от ящиков лежал мех для воды, продырявленный, наполовину вытекший. На песке растеклось и уже начало подсыхать влажное темное пятно.
НЕПРИСТУПНЫЙ ОСТРОВ
Поздним вечером на окраине широко раскинувшегося аула вперебой залаяли собаки. Громко зацокали копыта, в улицу въехала большая группа всадников. Свора бешено лающих собак проводила их до самого центра аула.
— Опять лутчеки завернули к Кочкар-баю, — с тревожным вздохом проговорил оборванный старик; он пускал воду на свой клочок земли. — О всевышний, отврати от нас эту напасть!
Старик перекрыл воду и пошел в свою лачугу. Когда допивал чайник чаю, на байском дворе заблеяли козы.
— Так… Палевого козлика забирают в котел! — Старик в ночной тишине различал каждый звук. Он услышал, как на байском дворе разжигали печи, чтобы варить плов для гостей.
Потом собаки залаяли на северной окраине.
— Пошли будить Сахата-бахши[6], — определил старик.
Почти всю ночь шум пиршества у бая не давал ему сомкнуть глаз. Только к рассвету там угомонились. При первых лучах солнца одни лишь воробьи весело чирикали в листве — аул спал.
Когда солнце стояло уже высоко над землей и воздух раскалился, точно внутри недавно протопленной печи, мирахур проснулся весь в липком поту. С трудом расклеил заспанные глаза, медленно поднял тяжелую после ночной гулянки голову. В комнате никого. Мирахур прокашлялся. Неслышно ступая, вошел толстомордый слуга с кувшином и тазиком для умывания. Мирахур, кряхтя, поднялся на ноги, умылся. В это время с льстивой улыбкой появился хозяин Кочкар-бай.
— Позови-ка Яйлыма! — приказал мирахур слуге.
Поприветствовав гостя, бай распорядился приготовить завтрак. Живо была расстелена скатерть, появились чайники, подносы с едой.
Красноармеец Вельмурад-мерген, принявший вымышленное имя Яйлым, скромно вошел и сел у самого входа. Мирахур жестом пригласил его к скатерти.
Он уже вполне доверял своему новому приближенному. Мирахур задумал сделать его своим личным секретарем. От сообразительного, грамотного секретаря и сам научится «умным словам». А тогда друзья и недруги скажут о нем: «Какой опытный, разумный слуга эмира!»
