- Откровенно?
- Как летчик летчику.
- Не ожидал, что увижу таким.
- То есть?
- Вот таким… опустившимся, замурзанным, я бы сказал, от всего отрешенным.
- Неужели я так низко?…
- Очень. Даже трудно представить.
- Такова жизнь, любезнейший Михаил Викторович.
- Ерунда! Мне тот дальневосточник говорил, что Павел Мальцев не может пойти по наклонной. Я, говорит, видел его в самое отчаянное время, и он выглядел героем. А сейчас вот…
- Кто же такой?
- Дмитрий Соловьев. Подполковник, командир авиационного полка.
- Шплинт?! Неужели? И не показался, Шплинт, постеснялся увидеть меня таким.
- Зря ты так. Собирался вместе со мной, но его срочно отозвали. Вылетел самолетом.
- Хороший парень. Полком командует,… Поди ж ты, махнул!
- А что?
- Достоин.
- Обещал навестить. Да, кстати, просил отругать: пусть, мол, не падает духом…
- Да замолчите вы, Михаил! - вскипел Павел. - Все это у меня вот где сидит. - Он показал на сердце.
- Так в чем же дело? Брось все и займись чем-нибудь полезным.
- Хорошо сказать - займись, А чем может заняться профессиональный летчик-истребитель? Говори!
Михаил Викторович встал, прошелся по берегу, заложив руки за спину.
- Чем заняться? - спросил он и ответил: - Литературой. - Курносов посмотрел на Павла: как же он воспримет.
- Ты это серьезно или так, от нечего делать?
- Без шуток, - ответил Курносов. - У тебя интересная жизнь. Тебе есть о чем рассказать. Садись-ка, брат, за стол и пиши, пиши обо всем, что тебе приходилось видеть, переживать. Я повторяю, у тебя богатая и необычная жизнь. Ты даже па гауптвахте сидел… по-своему.
- Откуда это тебе известно? - удивился Павел.
- Ну что, я ведь правду сказал?
Павел повеселел:
- Был такой грех, и за него, может быть, расплачиваюсь до сих пор. - Мальцев пустил струйку дыма, задумался. - Да, был случай.
И рассказал, как это произошло.
…На Севере стоял холодный, вьюжный февраль. Полетов было сравнительно мало. Немцы не беспокоили. Лишь изредка где-нибудь на подступах к городу, который охраняли наши летчики, появлялся вражеский самолет. Однажды, обнаглев, один фашист прорвался к нашему аэродрому. Патрулировавшие над аэродромом самолеты прозевали его. Надо поднимать в воздух дежурное звено. Отдали команды на взлет, самолеты уже вырулили на старт, взяли разгон, оторвались от земли…
Но что это? В воздухе неожиданно замаячил наш юркий истребитель - зашел скрытно в хвост фашисту, сблизился, подлетел вплотную, и огненные трассы врезались в гитлеровца. И пошел кувырком на сопки фашист. Сбит! Сбит, проклятый! Даже, как говорится, моргнуть не успел, не только что пострелять по аэродрому. А наш истребитель сделал разворот, зашел па полосу, приземлился и зарулил на стоянку.
