Павел, опершись на палку, думал о Тоне, о своей дочурке Леночке. Как все же нелепо складывается жизнь! Была радость, была полнота жизни, ощущение того, что ты нужен людям. А теперь? Какая-то пустота вокруг, Лишний в этом городе. Может быть, тебя считают даже вредным для общества человеком, Была Тонечка - не стало Тонечки. А почему? Разве в такие молодые годы могла одолеть ее смерть, если бы так преступно не обошлись с ним? А она не выдержала этих невзгод, надломилось ее сердце, умерла…
Павел вспомнил, как это произошло. Когда он лежал в госпитале, стал догадываться: с Тоней творится что-то неладное. Уже несколько дней прошло, а она не навещает его. Спрашивал Валю, дежурившую у его постели. Отвечала: то Тоня чем-то занята, то немного прихворнула Леночка и за ней нужен присмотр. А когда стало невмоготу, Валя сказала Павлу, что Тоня заболела и лежит в больнице.
Павел уже выписался из госпиталя, а Тоня все еще хворала. Ходил к ней, сидел часами в ее палате, а она, бледная, похудевшая, с большущими глазами па восковом лице, лежала неподвижно: глубокий инфаркт приковал ее к койке. Павел понял, что Тоне больше не подняться. Уходя домой, с минуты на минуту ждал тревожного звонка. И он прозвенел. Случилось это ночью. Павел склонился над кроваткой Леночки, убаюкивал ее. И вот раздался этот роковой телефонный звонок. Павел встал, нерешительно подошел к телефону, дрожащей рукой взял трубку. «В час ночи скончалась», - услышал он то, что никак не хотел слышать…
Потом похороны. Тяжелые похороны. Павел рыдал над гробом. Женщины-соседки глядели на Павла заплаканными глазами, сокрушались: «Что он один теперь будет делать, калека, с грудным-то ребенком на руках?»
Из бывших сослуживцев на похороны Тони пришли Бортов, Стриженов, Агафонов. Не оставили в трудную минуту, не отвернулись, помогли. Павел знал: за его «дело» Бортов получил служебное несоответствие. Но, видать, не отступил, не сдался.
«Не дрейфь, Павел Сергеевич, - говорил ему Бортов после похорон. - Правда восторжествует».
На похоронах была и Валя. Она больше занималась Леночкой. Да и когда Тоня лежала в больнице, Валя то и дело прибегала к Павлу присмотреть за девочкой. И Павел был благодарен Вале.
После похорон и поминок они остались одни - Павел и Валя. Долго сидели молча. Валя тихо заговорила:
- Как жить будете, Павел Сергеевич?
- Пока не знаю, - со вздохом ответил он.
- Леночка-то - крошка.
- Да.
- Может быть, у меня побудет.
