Зайцев подумал: «Да, положение опасное».
Теперь он не сомневался: минное поле! Опасность грозит тральщику и транспорту с зимовщиками. Он перевел ручку телеграфа на «малый ход» и уже готов был принять нокое решение, но что-то его сдерживало.
Он вопросительно смотрел на Трофимова:
- А как же с людьми? Кто их будет спасать? Трофимов покрутил усы.
- Ну, мы придем туда только сыграть похоронную. А уцелевший транспорт? А боевое задание? Война - не время для сантиментов. Учтите, мины ничего не соображают, им все равно кого взрывать: нас, транспорт или Максимова.
Зайцев побоялся взять ответственность на себя. Как раз в тот момент, когда потребовалось действовать решительно, отбросив прочь всякие сомнения, он заколебался. Сощурившись, глядел вперед и думал о людях, которых постигло бедствие. По рассказам он знал, что человек, оказавшийся в этом студеном море, долго не продержится, окоченеет.
- Идите вниз, - строго сказал он Трофимову. - Прикажите боцману срочно приготовить к спуску на воду шлюпки с сигнальными фонарями, плашкоуты и пробковые матрасы. Одним словом, все спасательные средства на воду!
Трофимов замялся:
- Товарищ командир… А вдруг мы сами на мину нарвемся? Кто нас тогда выручит?
. Зайцев нахмурился:
- У них беда стряслась, а вы тут гнилую философию разводите! Действуйте, как я сказал.
Решительный тон Зайцева не допускал возражений. Помощник исчез и спустя короткое время снова появился на мостике.
- Товарищ командир! Спасательные средства к спуску готовы!
Зайцев повернул ручку машинного телеграфа на «самый малый» и приказал на ходу приступить к спуску спасательных средств. Снизу донесся грубый голос боцмана:
- Травить тали!
Шлюпки оторвались от корабля, прошуршали днищем по воде и замаячили среди густой темноты одинокими белыми огоньками.
А там вдали, едва держась над водой, задыхался в агонии транспорт. Шапки огня вырывались изнутри, над морем на несколько мгновений вспыхивало бурое зарево. Минуты жизни транспорта были сочтены, и, быть может, поэтому он вдруг разразился долгими тоскливыми гудками: у-у-у… Будто умирающий человек, в последний раз взывал о помощи.
Скоро все затихло, оранжевая полоса слилась с водой, и остался лишь глухой шум дизелей тральщика, плеск волн за бортом и чавканье транспорта, двигавшегося в отдалении без огней.
Зайцев подумал, что уцелевший тральщик, вероятно, сейчас стопорит ход, спускает шлюпки, спасает людей. Правильное ли решение принял он, Зайцев? Имел ли он право оставить потерпевших бедствие на минном поле? Но ведь даже корабельный устав обязывает командира действовать в таких случаях по своему усмотрению. Что пользы от того, что он пошел бы дальше, в самую гущу минного поля? Подорвался бы сам и погубил оставшийся транспорт с людьми. Только и всего! А сейчас приведет транспорт в ближайшую базу, и ему наверняка скажут спасибо. Тем более - Максимова больше нет, а никому другому не придет вздорная мысль пришить какое-нибудь обвинение.
