Тщеславие мучило Трофимова, подтачивало его когда-то деятельную натуру. Он отлично видел все просчеты Зайцева на первых шагах командования кораблем, потому что сам был неглупым, знающим офицером и к тому же обладал боевым опытом. Он мог бы стать правой рукой командира, но не захотел. «Никто еще не въезжал в рай на моей шее - не тот случай». Если к нему Максимов относился равнодушно, то к Зайцеву, это от Трофимова не ускользнуло, - откровенно неприязненно, значит, при случае постарается отомстить, и тогда… Он решил быть тенью и эхом Зайцева. И не больше! Выжидание входило в его планы: он выбрал то, что удобно и спокойно.
Подошел Зайцев, и Трофимов съежился, как будто командир мог отгадать его мысли. Зайцев весело сказал:
- Теперь-то уж недалеко, немного осталось.
- Безусловно, все должно быть хорошо, - с готовностью подхватил Трофимов. Сам же посмотрел на обложенное тучами небо, прислушался к свирепым ударам волн о борт корабля и подумал: «Как дойдем, это еще бабушка надвое сказала».
Впереди неожиданно полыхнуло, прозвучал отдаленный раскат, похожий на весеннюю грозу, и шапка огня взлетела над морем, озарив темную воду, транспорты, ослепив всех находящихся на палубе.
Зайцев растерянно смотрел вперед.
- Товарищ командир, взрыв на головном тральщике! - как-то неестественно громко прокричал Шувалов, но Трофимов оборвал его:
- Без вас видим, старшина!
Огоньки быстро гасли и исчезали во мраке, а это означало, что останки тральщика погружались в море.
Не успел затихнуть на мостике шум голосов, как опять сверкнуло багровое пламя. Теперь головной транспорт охватило огнем, и в зареве пожара ясно виделось, как мечутся по палубе люди. Пар с шумом вырывался из кочегарки, доносились глухие удары: взрывались котлы. Транспорт еще держался на плаву, его разворачивало и несло в сторону.
Шувалов докладывал, но его никто не слышал, слова казались совсем ненужными, потому что все находившиеся на мостике сами видели страшную картину.
С трудом овладев собой, Зайцев сделал попытку подать команду, но получилось неясно и сдавленно.
В отсветах пожарища его лицо казалось высеченным из красноватого камня, и только блеск глаз и голос, более твердый, чем всегда, выдавали возбуждение.
«На помощь погибающим!» - решил он, и корабль властно рванулся вперед. «Немецкие лодки», - в следующую минуту подумал Зайцев и отдал команду готовиться к атаке. К нему приблизился Трофимов и вразумляюще сказал:
- Гидроакустик никаких лодок не обнаружил. Минное поле, товарищ командир. Мы на минном поле! Надо уходить и уводить транспорт. А то все пойдем ко дну,
