Эфир пока молчал, и Леонид, зная, что в грохоте двигателей все равно никто не услышит, мурлыкал песню о легендарном матросе Железняке: «Он шел на Одессу, а вышел к Херсону…»
Песня была самая актуальная. Накануне Москва салютовала войскам - освободителям Херсона и Николаева, и уже не было сомнений в том, что Одесса - следующая на очереди. Сам Трунов был коренным чалдоном из-под Новосибирска, но он как бы вез эту новость Ярошенко, коллеге с ТКА-13 и вдобавок комсоргу, который, конечно же, уже все знал и так.
Сто четырнадцатый шел на смену Тринадцатому, но получилось иначе. У ТКА-13 не ладилось с высадкой разведчиков в бухту Пеуровуоно, или, по-нашему, Долгая щель. Она и впрямь была щелью, каменным распадком с отвесными берегами, глубокой и узкой горько-соленой «рекой». Всего шесть миль отделяло эту губу от входа в Петсамовуоно, через который шло фронтовое снабжение врага и вывозился в Германию концентрат руды никеля. Вот почему скалы здесь были долблеными, скрывающими пушки, наблюдательные посты, прожектора. Будто бы отсюда выскакивали «егерботы» для отражения наших торпедных атак по конвоям.
- Солдаты называются «егеря», а катера - «егерботы», - сей же момент прицепилась братва. - Пехоту посылают в матросы? Ха-ха-ха!
- Ничего смешного здесь нет, - возразил лейтенант Шленский. - Егеря, точнее, «бергегеря», по-немецки значит: «горные стрелки или охотники». «Боот» - это «катер». Следовательно, «егербот» - «морской охотник», как и у нас.
Разведчики лейтенанта Кокорина, высадившись на берег и зарываясь днем в снег, наподобие полярных куропаток, должны были все, что нужно, увидеть, подслушать, зарисовать и через трое-четверо суток ожидать возвращения за ними торпедных катеров.
Высадка в нужном месте была поручена катернику со стажем, которому подчинили командира ТКА-13 лейтенанта Виктора Лихоманова. Но стаж, увы, не всегда равнозначен опытности, в отдельных случаях рождая только самоуверенность. Обнаружив у берега сильный прибой, старший из катерников запретил высадку группы Кокорина из опасения, что резиновые шлюпки перевернутся. Разведчики согласились, понимая, что промокший человек неминуемо замерзнет, прячась в снегу. Через сутки зыбь на море улеглась, зато резко упала видимость.
- Шлюпки на воду! - приказал старшой без всякого сомнения.
Что он углядел в густом снегопаде? С расстояния двух миль вход в Пеуровуоно обычно выглядит в виде ущелья, причем западный берег отличается темным цветом и крутизной. Но с катера вообще ничего не было видно.
