Ну, если он хочет! Сумасшедший казак! Изволь!
Пршепетковскому жаль было атаковать бедную сотню. Она ему казалась толпой людей, решившихся на самоубийство, и думалось ему, что нечестно разбивать этих бедных людей. Но долг выше всего, он обернулся назад к трубачу, и резкие звуки сигнала огласили мирные поля. Фыркнули кони, иные хрипло, тяжело задышали, и, гремя оружием, полевым галопом пошёл эскадрон.
По-прежнему казаки идут рысью навстречу. Какая дерзость! Всего только триста шагов разделяют их, пора перейти в карьер...
— В каррьер-рр... Маррш-марш! — обернувшись к эскадрону, хрипло кричит Пршепетковский и вонзает шпоры своему коню, готовый первый налететь на мелкоконную казачью сотню...
Но атаковать некого... Перед Пршепетковским видна далёкая пыльная дорога, сереют домики деревни Кореличи, видны берёзки здесь и там, стог сена и брошенная у дороги борона...
А вправо и влево бешено cкачут казаки и растягиваются лавой на далёкое протяжение. Собираются они по подкрылкам и летят кучками с флангов на улан, несущихся вперёд и вперёд. Растерялся Пршепетковский. И справа и слева казаки, и спереди и сзади — откуда они взялись? Была одна сотня, а теперь... Вот уже один погрузил свой дротик в бок флангового унтер-офицера Ровинского, вон лейтенант Сакре падает с перерубленной рукой.
— Позвольте, — хочет крикнуть Пршепетковский, — так нельзя атаковать! Это не по правилам! — Но вспоминает он, что это казаки, что у них правил нет, что это дикие люди, «поношение рода человеческого», и панический ужас нападает на него. — Назад, назад! — кричит он. — Повзводно налево кругом...
Но не надо повторять этой команды — уланы сами скачут назад, а казаки преследуют их.
Вот и его настигли. «Как скоро скачут, однако, эти маленькие лошадёнки!» — проносится у него в голове, а уже над ухом слышен голос: «Жете лезарм! Бале зарм!» — и остриё пики направлено в бок.
Бросил свою саблю Пршепетковский, схватили за повода его лошадь казаки и повели куда-то...
Куда? Сожгут и съедят, пожалуй!
Изумлён и рассержен граф Турно.
Как! Его лучший эскадрон, его лейб-эскадрон бежит перед ничтожной горстью донцов! Наказать их! Два эскадрона живо развёртывают фронт, но опять некого атаковать.
— Подлые трусы! — кричит граф Турно по адресу скачущих в разные стороны казаков.
А у казаков своя команда.
— Гавриличи! — кричит громовым голосом Зазерсков. — Увиливай в кусты!
И в молодые зеленя скрылась атаманская сотня.
— Переловить этих негодяев! — сипло кричит граф, и два полка развернулись и, гремя саблями, звеня цепками и кольцами мундштуков и потрясая землю топотом коней, галопом скачут за казаками.
