Немцы с ног сбились, сгоняя обессилевших людей на поверку. Вскоре они решили освободить себя от этой работы и переложили ее на созданную ими полицию. В полицию набирали добровольцев из числа военнопленных. Кто же шел служить немцам? В основном это были сынки раскулаченных богатеев, бывшие воры и хулиганы, ненавидевшие Советскую власть, или просто слабые, малодушные люди, соблазненные лишним куском хлеба. Сотни и тысячи советских людей были уничтожены по разным лагерям фашистской Германии руками добровольцев-полицаев. Немцы их сытно кормили и дали им большие права. И полицаи служили им вернее овчарок. Они толстели за наш счет, урезая жалкие пайки, отнимали хлеб у тех, на кого накладывались взыскания, не кормили тяжелобольных. Полицаи ходили по лагерю с резиновыми плетками, потому что палок им хватало ненадолго. На построении нас теперь калечили уже не немцы, а лагерные полицаи. Мы их опасались больше, чем солдат. Если военнопленный отваживался подойти к кухне, чтобы при удаче схватить горсть очисток или капустный листок, то он смотрел теперь не на пулеметную вышку, а оглядывался, нет ли поблизости полицая. Завидев где-нибудь фигуру с повязкой на рукаве, он стремглав бежал прочь, зная, что если полицай его настигнет, то будет [60] бить вплоть до барака, а то и проводит прямо в барак.
Полицаи в санчасть пристроили своих дружков, подчас не умеющих бинта держать в руках. Санчасть и без того была местом страшным, куда боялись попадать заболевшие люди. Там была такая же грязь, как и в общих бараках. Воздух стоял тяжелый. Заразные больные лежали вместе с избитыми и искалеченными. Умерших долго не выносили. Теперь положение в санчасти стало еще хуже. Санитары, пристроенные полицаями, здесь добивали больных. Они отбирали у умирающих пайки хлеба, били тех, кого после избиений приносили солдаты или полицаи. Если санчасть переполнялась, приходил шеф, лейтенант СС. Больных выстраивали перед ним, и он осматривал всех, выискивая здоровых. Люди в изнеможении падали. Тогда полицаи и санитары пинали их ногами, добивали палками и уносили. Каждый день здесь умирали десятки людей.
Словом, мы оказались в полной власти у полицаев.
Жили в нашем бараке Левченко и Жогин, обыкновенные с виду парни. Так же, как и все мы, ходили на построения, бегали за добавкой на кухню, бродили по лагерю в поисках чего-нибудь съестного, были такие же голодные и заморенные.
Однажды их вызвали в караульное помещение. Мы не понимали, что с ними собираются делать,-ведь они ни в чем не провинились. Но наутро все выяснилось: Жогин и Левченко вбежали к нам в барак с повязками на рукавах и со здоровенными палками. Они бегали по бараку и с неистовой руганью сгоняли нас на построение.
