- Еще пыжжай скорее!
- А ты как?
- Оклемаюсь помаленьку.
- В больницу не надо тебя?
- После, там видно будет...
Рано утром нарочный из города прискакал:
- Выборы в земство.
Не успели первого проводить, второй прискакал:
- Мобилизация в народную армию!
Секретарь читал бумаги пьяненький:
- Слушайте, меньшевики, документы серьезные: родина в опасности, а потому воевать беспрекословно...
- К черту! Пускай сами дерутся.
Матвей Старосельцев божился:
- Истинный господь, нельзя без этого. Комиссары по всем дорогам разбежались теперь, овец будут резать, лошадей угонять.
- Иди воюй!
- Какея года потребуют?
- Без годов иди, если больно хочется.
- Стойте, робят!
Вылезал дедушка Лизунов:
- У меня шесть лошадей. Пымают трех, еще три останется. А ежели последнюю у кого потащут, гожа будет? Как хорьки будут бросаться они...
- К чему твоя речь?
- Моя речь понятна: из ружьишка надо чик-чик, из другого чик-чик. Мы не будем - нас чик-чик...
Опять разломилась жизнь на две половинки. Секретарь играл словами:
- Лошадь есть лошадь. Мужиков требуют на поддержку. Какая война без мужиков?
Петраков-старик, сидя под сараем, чутко прислушивался к далекому уличному шуму. Вытащил из-за пазухи кожаный бумажник, туго набитый засаленными керенками. Прыгали пальцы, крепко давило затылок. Обнюхал старик судорожно пятисотенную, расстегнул штаны, тупо посмотрел на старые волосатые ноги. Если в промежуток повесить - боязно: обмочишь нечаянно. В кармане таскать - ненадежно: оторвется, сатана, без ножа зарежет. В банку отвезти - разве знаешь, какие порядки будут? Нынче солнышко, завтра дождик.
Вошел сын Григорий под сарай, глаза у Петракова блеснули по-кошачьи зеленым огнем. Заходила борода во все стороны, по спине холодок пробежал. Повалился он боком на солому, торопливо запел тонким девичьим голосом:
- Ижа херувима, тайный образующий!..
- Тятя, война! - крикнул Григорий.
- Где?
- В народну армию собирают.
У ворот встретился Митя Маленький, прихрамывая на левую ногу, Петраков покосился:
- Какая змея укусила?
- Нога нарывает.
- То-то нога! Обманывать хочешь?
- Старый я, меня не возьмут...
Григорий рассердился:
- Все старики! Я не пойду за вас воевать.
Орешкин в улице рассказывал мужикам:
- Куда меня к дьяволу, я же бракованный!
- Врешь, милай, запрут!
- Куда запрут? У меня кила на левом боку...
- Вырежут!
Молодые ребята ходили ягнятами в жаркий полдень. Руки обмякнули у них, глаза посоловели. Всех караулил невидимый мясник, приготовивший нож.
