Гуси-лебеди | страница 55
Замуравленный тряхнул головой и вдруг запел хорошим мягким баритоном:
Плачу и рыдаю, егда помышляю смерть.
Сергей сказал с молодым задором:
- Отец Георгий, почему вы в целовальники не пошли?
Никанор вскочил от обиды:
- Сергей!
Замуравленный удержал:
- Ничего, я давно знаю эту философию. Он правильно говорит. Не по той дороге иду я, да и вообще не иду. Ведет меня кто-то насильно. Надел намордник и ведет.
- Отец Георгий, я не позволю так выражаться. Он - мальчишка, слова его - шелуха непродуманная. Он не понимает великой скорби человечества, которую мы несем перед престолом всевышнего, а вам довольно стыдно поддерживать легкомыслие. Я очень обижен...
Вышло торжественно, фальшиво. Замуравленный начал трясти себя за нос двумя пальцами:
- Слушайся, слушайся умных людей!
Дьякон впал в меланхолию, презрительно улыбнулся, раскрывая полусонные глаза:
- Лев Толстой, Максим Горький!.. Вы думаете, я ничего не понимаю? Я тоже никому не позволю смеяться над своим критическим положеньем.
- Замолчи! - цыкнул Замуравленный.
- Не могу.
- Закрой уста!
Дьякон встал вплотную около него:
- Вы какое имеете право кричать на меня?
Замуравленный щелкнул дьякона по носу:
- Видал?
Никанор возмутился:
- Вы что делаете? Водку выпили, скандалить хотите?
- А ты кто? - нелепо уставился дьякон. - Смотри, голубчик, ответишь...
Испугался:
- Дураки мы все. Чему обрадовались?
Еще больше испугался, встал перед Никанором на колени:
- Простите, батюшка, это я не вас: почудилось мне...
Замуравленный вскочил верхом на дьякона, взял за уши, ударил коленками под бока:
- Еду, еду в чистом поле, колокольчик динь-динь-динь!
Дьякон сшиб Замуравленного, неловко пнул ногой в живот, ударился бежать.
- Держи, держи его. Милиция! Он убил меня. В причинное место ударил...
Никанор только руками разводил. Замуравленный ставил ногу наотлет, раздвигал полы подрясника, готовился танцевать.
- Гоп мои! Гоп твои! Гаврила, крути!
Усадил его Никанор в телегу с трудом. Долго барахтался он, озорничал, дергал мерина за хвост, на прощанье сказал Никанору:
- Большевик ты, отец Никанор! И семейство твое большевистское. Я все видел - запомни. Если убьют меня дорогой, отвечать будешь ты и детей моих ты будешь кормить. А водки твоей я не пил, это тоже запомни.
Никанор от радости перекрестился, когда гость выехал со двора. Крепко запер ворота, прошел на конюшню, погладил жеребка на привязи.