— Къ чему ты мнѣ это говоришь? обернулся онъ на пріятеля съ поблѣднѣвшими губами.
— Какъ, къ чему, Сережа?…
— Да, къ чему? Вѣдь ты знаешь… что я никакихъ намѣреній…. княженъ сватать не… имѣю, едва находилъ онъ силу выговаривать.
— Я знаю, Сережа, но…
— Ты… ты привезъ меня сюда играть… играть, а не… Ты… или этотъ князь… вы… Что вы хотите отъ меня на конецъ! почти взвизгнулъ Гундуровъ.
— Да ничего же отъ тебя не хотятъ… Сумасшедшій!
— А не хотите, такъ оставьте вы меня всѣ въ покоѣ!..
И, махнувъ отчаянно рукою, онъ побѣжалъ ко флигелю, на крыльцѣ котораго давно его ждалъ Ѳедосей.
Чернокудрый пріятель его остановился посреди двора, не зная итти-ли за нимъ, или дать простыть его первому пылу.
— Однако, говорилъ онъ себѣ мысленно, — какъ онъ врѣзался, бѣдняга!.. И это съ двухъ… чего, — съ одного разу? Вотъ эти дѣвственные, загорятся сразу, какъ копна горятъ!.. И отвести его теперь поздно… Станетъ онъ теперь мучиться, безумствовать, — и я вѣдь знаю его, онъ на все способенъ; я помню какъ въ пансіонѣ онъ изъ втораго этажа выскочить хотѣлъ когда его вздумалъ высѣчь инспекторъ… Весь вопросъ теперь въ томъ что она, раздѣляетъ-ли?… Сегодня она меня что-то очень подробно распрашивала о немъ… Съ другой стороны эта нотація князя… Такъ или инако, Жаръ-птицу по моему добыть легче!.. Эхъ, Сережа мой бѣдный, надо-же… И это они называютъ жизнью? Нѣтъ! И въ подвижномъ воображеніи Ашанина закопошились тутъ-же обычныя представленія, — нѣтъ; вотъ эту быстроглазую Акулину, напримѣръ, «къ груди прижать во тьмѣ ночной», дѣло будетъ другое!.. А все-же такъ этого оставить нельзя! Разъ Сережа избѣгаетъ даже говорить со мной, надо предварить его тетушку.
И Ашанинъ вернулся въ домъ, — отыскивать г-жу Переверзину.
* * *
Въ это же время, въ одной изъ садовыхъ бесѣдокъ, куда, но выходѣ изъ театральной залы, исправникъ Акулинъ увелъ свою дочь, происходилъ между ними слѣдующій разговоръ:
— Потрудись объяснить мнѣ, сударыня, говорилъ родитель, отдуваясь отъ спѣшной ходьбы, — на что тебѣ нужно Ранцова предъ всѣмъ обществомъ шутомъ выставлять, — а?
— А вамъ то что до этого? отвѣчала на это дочка; — и для этого только вы меня сюда и увели? Я даже понять не могла — что за смѣхъ такой!..
— А что я тебѣ скажу, возразилъ исправникъ, — что онъ, видя твое грубіянство, плюнетъ и откланяется тебѣ!..
— Во первыхъ, не говорите «плюнетъ,» потому что это въ высшей степени mauvais genre, и вы, какъ сами служили въ гвардіи, должны знать это! Во вторыхъ, мой капитанша откажется отъ меня только когда я сама этого захочу. Въ третьихъ, ну, онъ откажется: что-жъ за бѣда такая?
