— Откуда вы? съ нѣкоторымъ удивленіемъ спросила она, увидавъ дочь объ руку съ незнакомымъ ей молодымъ человѣкомъ.
— Сергѣй Михайловичъ Гундуровъ, племянникъ Софьи Ивановны Переверзиной, громко и нѣсколько торжественно указывая на него рукою, представилъ его князь.
Востроглазая барышня не дала княгинѣ отвѣтить; она съ разлета бухнулась на колѣни передъ ея кресломъ, схватила ея руку:
— Мимочка моя, княгинюшка, прелесть моя, хорошо ли вы провели ночь? проговорила она вкрадчивымъ, шутливо-ребяческимъ голосомъ.
— Merci, petite, merci, отвѣчала та жалобнымъ тономъ, — я давно разучилась спать, ce qui s'appelle dormir, vous savez, но мнѣ лучше сегодня, merci!.. — Настоящая кошечка! поощрительно улыбнулась Аглая Константиновна, и ласково провела рукой по ея щекѣ,- levez vous donc, petite!
— Enchantée de vous voir chez moi, monsieur, нашла она наконецъ время обратиться ко все еще стоявшему передъ ней въ выжидательной позѣ Гундурову.
— Извините, княгиня, заговорилъ онъ, — что я осмѣливаюсь предстать предъ васъ въ такомъ неприличномъ видѣ,- онъ указалъ на свое дорожное пальто, — но я здѣсь совершенно сюрпризомъ, и на виноватаго въ этомъ я прямо вамъ указываю въ лицѣ князя Ларіона Васильевича, которому угодно было удержать меня на пути…
— Безъ извиненій и садитесь, любезно перебила она его: ей понравились и благообразная наружность молодаго человѣка, и это его извиненіе, которое она находила bien tourné, и даже то что онъ сказалъ «предстать предъ васъ», а не «передъ вами», — оборотъ, который, въ ея понятіи, употребленъ былъ имъ для выраженія особой къ ней почтительности.
— А у меня и извиненія никакого нѣтъ! заговорилъ Ашанинъ, также не успѣвшій перемѣнить свой дорожный костюмъ, — кладу на плаху повинную голову! Онъ низко наклонилъ ее къ рукѣ княгини.
— Toujours beau! — И она прижала сама эту руку къ его губамъ: она питала слабость къ Ашанину, какъ вслѣдствіе «того что „онъ такъ хорошъ“ былъ, такъ и потому что онъ неподражаемо умѣлъ сообщать ей на ухо разные скабрезные анекдотцы, до которыхъ она, какъ всякая нѣсколько пожившая женщина, была in petto большая охотница.
Общество между тѣмъ разсаживалось за столъ.
— Позвольте вамъ предложить мое мѣсто, княжна, молвилъ Зяблинъ беззвучнымъ и мягкимъ, напоминавшимъ о сдобномъ тѣстѣ, голосомъ, странно противорѣчившимъ его наружности „калабрскаго бриганта.“
— Благодарю васъ, улыбнулась ему, проходя мимо, Лина — и, окинувъ столъ быстрымъ взглядомъ, пошла занять мѣсто рядомъ съ одиноко сидѣвшимъ землемѣромъ, съ которымъ тотчасъ-же завела какой-то разговоръ.
