За симъ имѣю честь быть по порученію ихъ квартирохозяйка
Овдотя Силина».
Петръ Васильевичъ поскакалъ къ теткѣ и нашелъ ее въ очень плохомъ положеніи. Она едва говорила. Уголъ, занимаемый ею, былъ тѣсенъ и сыръ.
— Зачѣмъ вы перебрались изъ свѣтлой комнаты сюда? — спрашивалъ ее Петръ Васильевичъ.
— Охъ, батюшка, средствъ не хватало платить! Охъ, жить я не умѣю! — стонала тетка. — У дяденьки твоего, какъ у Христа за пазухой, жила, ничего-то не знала, все-то готовое было, разсчитать теперь ничего не умѣю… Прежде все крестьяне тебѣ и принесутъ, и сдѣлаютъ. А тутъ мужикъ — грабитель, за все-то содрать норовитъ…
— Вы звали доктора? — спросилъ Петръ Васильевичъ.
— Охъ, нѣтъ… Охъ, заплатить нечѣмъ! — стонала больная.
Петръ Васильевичъ приказалъ послать за докторомъ.
— Пожалуйста, только переведите больную въ другую комнату, а то неловко принять здѣсь доктора, — сказалъ онъ хозяйкѣ. — Я заплачу, сколько будетъ нужно…
— Хорошо, батюшка, хорошо! — засуетилась квартирная хозяйка.
Докторъ пріѣхалъ, осмотрѣлъ больную и сказалъ, что у нея сильный упадокъ силъ и малокровіе отъ недостатка питанія и отъ плохого помѣщенія.
Петръ Васильевичъ заѣхалъ на другой день справиться о результатѣ докторскаго посѣщенія.
— Охъ, ничего не сказалъ, — проговорила прерывающимся голосомъ больная. — «Ѣдите плохо, говоритъ, помѣщеніе дурно». Прописалъ что-то. «Вы, говоритъ, чуть не умерли отъ голода». «Да изъ чего, говорю, я роскошничать-то стану, здѣсь за все и про все плати, а денегъ-то гдѣ взять…» «Вы, говоритъ, не родня Дерюгину-Смирницкому, директору департамента?.:» Это какъ рецептъ-то стать писать да фамилью спросилъ. «Нѣтъ, говорю…» Солгала… охъ, на старости лѣтъ солгала… для тебя, дорогой мой… «Странно, говоритъ, я думалъ, что другихъ Дерюгиныхъ-Смирницкихъ нѣтъ. А то, говоритъ, я поѣхалъ бы къ нему попросить помочь вамъ!..» Охъ, не надо, говорю, не надоі..
Петръ Васильевичъ кусалъ губы. Ему было неловко, что старуха лжетъ изъ-за него. Онъ даже внутренно упрекалъ себя за то, что онъ давалъ ей только двадцать рублей въ мѣсяцъ. На эти деньги трудно вообще прожить, а ей это было еще труднѣе, такъ какъ она не умѣла разсчитывать, экономничать.
— Васъ надо въ больницу помѣстить, — довольно ласково сказалъ онъ. — Я найму комнату тамъ.
— Охъ, хорошо… Только обносилась я вся… въ чемъ поѣду-то… бѣлье узлами связано… Мнѣ-то ничего, да тамъ-то увидятъ… узнаютъ вѣдь, кто я… Охъ, ужъ лучше бы бросить меня околѣвать… а то только тебя въ изъянъ ввожу…
