У меня мелькнула мысль, что у незнакомца неладно с головой. Неужели обычное золото могло привести его в столь сильное волнение?
Будто угадав мои мысли, старый Питер покачал головой.
А незнакомец, поставив блюдо, что-то быстро говорил на незнакомом языке, и в голосе его слышалось волнение.
...Григо Норден снова и снова нажимал зеленую кнопку пульта, хотя и понимал отлично, что настройка здесь ни при чем. Оранжевая змейка на экране явно вышла из повиновения. Впервые за четырнадцать лет полета она пересекла алую горизонталь аварийного режима и со зловещей медлительностью поползла вверх.
Он гнал от себя эту мысль, но в мозгу горели два слова: Блуждающая Энергия. И смысл этих слов был страшен.
Блуждающая энергия...
Норден припомнил третью заповедь космопилота: "Наблюдай, чтобы цепная реакция не превратилась в реакцию, сорвавшуюся с цепи". Но что он мог поделать, он, единственный человек на "Мираже", все шестнадцать роботов которого погибли во время высадки на колеблющуюся поверхность захудалой планетки в системе Сириуса. После этой трагической высадки Григо Норден оказался совершенно один на колоссальном трансгалактическом звездолете.
Кое-как он стартовал с коварной планетки, взяв курс на Солнечную систему.
По сути дела Норден был безоружен теперь перед лицом любой неожиданности.
Но фотонные дюзы работали нормально, головной инфралокатор показывал, что путь впереди свободен от метеоритов, и Норден, передвигаясь по кораблю в противоперегрузочном манипуляторе, временами начинал верить, что все закончится для него благополучно, и принимался насвистывать веселую песню,одну из любимых песен землян:
На лианах роса - ледяная слюда,
Нам пора подымать якоря!
В небе черном высокая меркнет звезда,
Скоро грянет в полнеба заря...
Но поступь грозных событий была неотвратима.
Оставленные без постоянного присмотра роботов корреляционные системы ракеты медленно, но верно уклонялись от нормы. В информационных блоках накапливались ошибки, поначалу ничтожные.
И вот наступило Неизбежное.
Оранжевая змейка, которую Григо привык называть "Языком Большого мозга", перечеркнула аварийную линию экрана. Это означало, что главный кинжальный двигатель "Миража" вышел из повиновения.
Вырвавшиеся из-под контроля реакторы непрерывно наращивали мощность. "Мираж" был теперь подобен норовистому коню, который закусил в бешеном галопе удила и понес, не разбирая дороги, прямо в овраг, где седока ждет неизбежная гибель. Таким оврагом для звездолета был световой барьер.
