Теперь уж разозлился Скэффингтон.
— Значит, вы можете объяснить все это лучше? — спросил он запальчиво.
— Судя по тому, что я от вас слышал, это не такая уж непосильная задача.
— Если бы мы так считали, — ответил Скэффингтон, — мы бы не приехали сюда отрывать вас от работы.
Я сказал было что-то, но Фрэнсис оборвал меня:
— Ну знаешь, Люис, ведь ты-то не физик.
— Если бы вы изучали эти данные, какой вывод сделали бы вы из всего этого? — спросил Скэффингтон. Он начал объяснять положение Фрэнсису очень почтительно, и даже теперь, несмотря на весь гнев и раздражение, какая-то доля почтительности еще сохранялась в его голосе.
Фрэнсис игнорировал вопрос; холодно, взвешивая каждое слово, он сказал:
— Неужели вы не хотите понять, какое впечатление это произведет на всех колеблющихся?
— Мало сказать хотим — мы обязаны, — ответил Мартин.
Привела ли его реакция Фрэнсиса в такое же недоумение, как меня, или нет? Мартин знал его хуже, чем я: возможно, поэтому он не был так сильно озадачен. Во всяком случае, он, по-видимому, просто не знал, с какого конца подойти к Фрэнсису, и теперь старался осторожно выяснить это.
— Напомните мне, — сказал Фрэнсис Скэффингтону, — кто рецензировал диссертацию Говарда, когда мы его избирали?
— Был один внешний рецензент — старик Пелэрет, естественно. И один внутренний — Найтингэйл. Наряду с Найтингэйлом попросили написать заключение и меня. Но, конечно, я тогда еще сам был новичком.
— И вы же с Найтингэйлом делали доклад о его работе, когда мы его увольняли? Что ж, это справедливо. Но, когда вы теперь неожиданно заявляете, что ваши с Найтингэйлом мнения вдруг резко разошлись, то, посудите сами, звучит это не слишком убедительно.
— Его возражения совершенно беспочвенны.
— Ну это вы бросьте! — возразил Фрэнсис. — Ведь он же знал все обстоятельства дела не хуже вашего?
— Да!
— И вы показали ему эти новые данные и высказали свое мнение, и все же он не нашел в них ничего особенного?
— Он вообще ничего в них не нашел, — ответил Скэффингтон.
— Ну вот видите! — сказал Фрэнсис. — Если вы собираетесь оскорблять память заслуженного старого человека, вам нужно опираться на что-то более определенное.
— Факты вполне определенны! — вспылил Скэффингтон.
Мартин заговорил спокойно и беспристрастно, все еще не теряя надежды заставить Фрэнсиса говорить в том же тоне.
— Во всяком случае, трудно рассчитывать на более определенные факты. Если бы только фотография была на месте…
— При условии, что эта поддельная фотография вообще существовала, — заметил Фрэнсис.
