«Что же потом?»
«Он вернулся минут через десять. Весь белый. Спрашивает: «Здесь никого не было?» Отвечаю, что нет, никого не было. Он при мне вскрыл тайник, достал толстую пачку денег в полиэтиленовом мешочке. Потом говорит: «Сейчас вся твоя судьба, Олечка, решается. Сделаешь, как я скажу, уберемся из этой проклятой страны, и будем жить, как короли. А сделать тебе нужно только одно: молчать. Пойдешь в палатку, если кто увидит, скажешь – бегала под кустик пописать. И все. На катамаране ты не была, меня и Виктора здесь не видела». Мне стало страшно. Я поняла, что он убил Виктора. И тут Николай увидел на койке пистолет, бросился ко мне. Я испугалась, схватила пистолет и случайно… (всхлипывания)… он выстрелил. Я не хотела».
«Не понял. Ведь пистолет был в тайнике?»
«Когда Николай ушел, я достала пистолет из тайника, положила его на кровать и… ну, словом, я разделась. Догола. Это вроде как игра. Я же думала, что он просто забыл что-то сказать Виктору, сейчас вернется, а тут голая женщина с пистолетом. Ну, как в западных фильмах. Николай это любил. Такие приколы».
«Что было потом?»
«Я перепугалась, я была вся в крови. Его крови. Я побежала на палубу и прыгнула в воду. Вымылась. Потом вернулась. Оделась. Хотела уйти, а потом думаю, ведь если милиция найдет деньги и пистолет, сразу станет ясно, что убил Николая кто-то из своих. Я взяла пакет с долларами, он был хорошо упакован в полиэтилен от сырости, привязала к нему пистолет, снова разделась, отплыла на середину реки и утопила. Потом вернулась в палатку».
«Это все?»
«Честное слово».
Самсонов спросил Пашкова:
– Пистолет и доллары нашли?
– Да, хоть и с большим трудом.
– Что ее ждет?
Тот неопределенно развел руками:
– Скорее всего, ничего. Неосторожное обращение с оружием. В худшем случае инкриминируют превышение пределов необходимой самообороны. Это условный срок. Ее счастье, что она не припрятала деньги – был бы мотив убийства. Но дело не только в этом. Я же говорил, что из-за присутствия в деле вашей персоны сделают все, чтобы притушить скандал.
– Как вы выяснили, что убийца – Ольга?
Пашков улыбнулся:
– Тайна следствия. Без комментариев.
– Тогда я вам скажу. Вы – неплохой следователь, но действительно были повязаны по рукам и ногам неприкосновенностью моей персоны. Поэтому вы тайно, наверное, тайком от начальства, совершили жуткий грех: установили на моем, теперь моем катамаране, аппаратуру для прослушивания. – Виктор засмеялся. – Жутко сказать. Это ведь пахнет политическим сыском. Но вам это было надо, потому что вы были уверены, что убийца кто-то из нас четверых и так или иначе это связано с катамараном. Признайтесь, товарищ следователь, вы хоть ночью-то отключали аппаратуру? А то мне становится стыдно.
