Дойл оглядел поднос и выбрал себе кусок слоеного пирога.
— Сквозь такие платья можно читать газету. Они сделаны, чтобы привлекать внимание.
— Она может носить мешковину и все равно быть привлекательной, — ответил Грей.
А этот наряд создан для такой, как она. Дорогой куртизанки, женщины, рожденной соблазнять мужчин. Она продавала свою маленькую грудь, словно яблоки на рынке.
— Она уложила Анри Бреваля дубинкой, которую прятала под юбкой. Тут не спрячешь даже зубочистку.
— Ты не прав, Роберт. Она ведь одна из нас. Одна из лучших. Она в игре с детства. Нельзя обращаться с одним из превосходных игроков как с проституткой. Ты одеваешь ее в эту ночную рубашку или тонкое платье и начинаешь считать шлюхой.
— Она не шлюха, — сказал Эйдриан, подбирая овощи со дна чашки. — Она может убить тебя случайной мелочью, попавшейся ей под руку.
— Возможно, сейчас она что-нибудь затевает, чтобы получить острые края. — Дойл почесал шрам на щеке, искусную подделку. Но после длительного ношения шрам начинал чесаться. — Мне бы хотелось, чтобы эта девушка работала на нас.
— Ты не хочешь.
Грей присел у камина, подбросил в очаг березовое полено. Им нужны дрова. Эйдриану станет холодно, если жар вернется. В языках пламени выплясывали цыганские танцы десятки Анник, блестящие от пота, скользкие от душистого масла.
— Она была тогда в Брюгге. — Он сразу ощутил перемену.
— Брюгге? — повторил Дойл.
— Я ожидал встречи на рыночной площади, в кафе у башни. На другой стороне площади жонглировал цыганский подросток. Он со смехом подбрасывал в воздух штук пять ножей.
— Анник, — сказал Дойл. — Я слышал, она убедительно играет мальчика.
— Я не знал, что она женщина, пока не увидел ее в погребе Леблана. Этот якобы мальчик кидал ножи, поражая мелкие мишени. Он собрал перед уходом полшапки монет.
— Да, она умеет обращаться с ножами. Не лучше Ястреба, но хорошо.
— Никто меня не превзойдет, — возразил Эйдриан.
Кивнув, Грей взял из ящика несколько сосновых шишек и положил их в огонь, чтобы разгорелись поленья.
— Спустя час пришел Флетч и сказал, что они попали в засаду, все золото исчезло. Макгилл, Уэйнрайт и брат Тенна погибли.
Эйдриан поставил чашку на стол.
— Я служил с Уэйнрайтом в Париже.
— Брат Тенна был одним из моих людей, — вздохнул Дойл. — Это его второе задание. Стивен Теннант. Я страшно переживал. — Он заглянул в чашку. — Ты собираешься доедать?
— Нет.
— Тогда пей вино. Предполагалась обычная сделка. Планы Альбиона в обмен на золото.
