Медора в одном лице заменяла целую бригаду социальной помощи, которая, заручившись помощью врачей, министров и педагогов, давала читателям, как замечала Пегги, «сочувствующие, но трезвые и практические советы, когда это было необходимо». Это служение своим читателям, людям, по отношению к которым Медора чувствовала свою ответственность, поскольку именно ее колонка заставляла их писать письма, оказало огромное влияние на Пегги. Позднее, уже сама столкнувшись с тысячами писем поклонников своего романа, она, подобно Медоре, отвечала на каждое из них, при этом еще и сама оплачивала почтовые расходы.
Осенью 1924 года Пегги недолго занимала место редактора отдела развлечений, ведя рубрику «Актеры и фильмы». За это время за ее подписью появились статьи «Кинозвезды, для которых Атланта дом» — о Веле Лайоне, Мейбелл Норман и Колин Моор, которая, как и Кэтлин Моррисон, была соседкой Митчеллов по Джексон-хиллу до 1908 года, когда мать отвезла девочку в Голливуд. А одним из самых знаменитых стало интервью, взятое Пегги у Рудольфо Валентино, в котором она писала:
«Когда он поклонился мне и, приветствуя, сжал мою руку так, что кольца врезались мне в пальцы, я испытала настоящее потрясение. Одетый в мягкий коричневый костюм для гольфа, коричневые гетры и поношенные коричневые башмаки, он показался мне ниже ростом и коренастее, чем в роли Шейха. И выглядел он старше — или просто был немного уставшим. Его лицо было смуглым и таким загорелым, что белые зубы, казалось, сверкали на фоне темной кожи, взгляд — утомленный, скучающий, но учтивый, голос низкий, хрипловатый, с легким шипящим акцентом… который захватил меня своим хорошо поставленным, почти монотонным звучанием».
Заканчивалась статья словами о том, что она «ощутила земное биение сердца (краску на лице), когда Шейх в своих бриджах подхватил меня на руки, как Агнес Эйерс среди песков пустыни, и перенес через порог террасы отеля в гостиную своего номера».
Но все, что она писала, было сиюминутной прозой, и никто не сознавал этого лучше, чем сама Пегги. Писание для газеты — самое преходящее из всех литературных занятий; напечатанные в газете страницы живут не долее дня, прекращая свое существование в качестве обертки для рыбы или мусора.
Однако надо признать, что Пегги очень выросла в своем деле и нашла свою собственную нишу в нем. Ее старая приятельница по дебютантским дням — Хэлен Турман, вышла замуж за Морриса Марки, который ушел из «Джорнэл», и перешел в газету «Нью-Йоркер». Но у Пегги не было честолюбивых амбиций, и она не стремилась перейти на более престижную работу в газете или стать постоянным сотрудником одного из многих известных общенациональных литературных журналов. Ее самооценка не стала выше с тех пор, как она покинула Смит-колледж, а тот факт, что Джон всегда может найти массу грамматических и орфографических ошибок в ее работах, вкупе с сознанием незаконченности своего образования, делали ее в собственных глазах не только ненадежным работником, но и литературным мошенником.
