— Омега, — спросил он, — почему вы молчали так долго?
— Я думал. — Было отвечено таким тоном, который можно назвать флегматичным.
Разговор, который я описываю, дается по соглашению между нами. Все мы "слышали" слегка различные версии поразительной телепатической речи Омеги.
— О чем? — продолжал Суинертон.
— Вы не поймете.
— Разве вы не знали все время о нашем неприятном положении? Почему вы не подсказали нам раньше?
— Какая разница, решили бы вы свою проблему, или нет? — спокойно спросил Омега. — Я сказал только потому, что вы по своей крайней глупости не видели ответа.
Омега был грубияном, если еще не чем-либо иным. Суинертон покраснел за всех нас и переменил тему.
— Как вы спаслись от ртутного потопа? — спросил он.
— Создал вокруг себя экран из энергии. Я едва успел, потому что меня сорвало с корня. Окруженный защитным экраном, я плавал на поверхности.
Суинертон спросил еще об этом экране, но ответ был непонятен. Тарнэй прошептал что-то об "управляемой вибрационной оболочке" и замолчал.
— Мы должны были спустить это ртутное озеро, чтобы спастись самим, — сказал Суинертон в виде извинения: — Вернее, нам казалось, что это так. Нам жаль, что вас сорвало с корней.
— Это не имеет значения, — равнодушно возразил Омега.
— А другие тоже спаслись?
— Нет.
Суинертон ошеломленно покачал головой и вернулся на более твердую почву.
— Давно ли вы живете?
— Миллион того, что вы называете годами.
— Я хочу сказать лично о вас как о личности, а не о вашей расе.
— Я и говорю о себе лично. Я пробыл один в этой пещере десять тысяч лет.
— Невероятно, — неуверенно прошептал Суинертон. — Как вы питались? Ведь там нет достаточной поверхности почвы, чтобы прокормить вас все это время.
— Я не растение и не питаюсь химическими веществами. Я извлекаю чистую энергию из материи. Кубического фута любого вещества мне хватит на тысячу лет. Того, что вы положили в воду, мне не нужно. Нужна одна только вода. А если ее нет, то воздух, пары или просто космические лучи.
— Сколько вас осталось? Вы это знаете?
— Да. Я нахожусь в телепатической связи со всеми моими соплеменниками. Нас осталось 129. Нет, 128, - поправился он. — В тысяче миль отсюда одного только что раздавило упавшим камнем.
Суинертон задавал еще вопросы, но Омега молчал. Он заговорил снова только через три дня. Омега так и вел себя все время, разговаривая с нами по нескольку минут, а потом скрывал свои мысли, молчал, словно нас и на свете не было.
Это, вероятно, покажется вам коллективной галлюцинацией. Может быть, это и так. У нас нет доказательств. Фон Целль и сам мог придумать электролитическое осаждение.
