В некотором роде, я вывел её на тропу, ведущую к свету далеких фонарей.
Во всяком случае, мне хочется в это верить.
Я рисую события той ночи, никак не отражая на листе бумаги образ Ангелины. Она присутствует в моем сознании, но не на рисунке. Там ей не место.
Потом, когда придет время, я принесу эти нарисованные образы и глазное яблоко жертвы Богине.
И только тогда ритуал жертвоприношения будет завершен.
— Время убивать, и время врачевать, — говорю я.
Это не мои слова, но так ли важно, кто их сказал, если они точно отражают суть той моей новой жизни, первую страницу которой я перевернул.
4
Иван Викторович Вилентьев стоял у окна и смотрел на улицу. Кабинет находился в Башне Смерти. Высокое и красивое здание, увенчанное круглой башенкой и построенное в тридцатых годах прошлого столетия, все эти годы служило органам правопорядка и, по его мнению, совсем не заслуживало этого названия. Но родственники тех людей, кто вошел внутрь и никогда не вышел наружу, запомнили сами и передали детям и внукам страх, который застыл в сознании и зафиксировался в названии.
Бесконечная вереница автомобилей, автобусов и троллейбусов неутомимо вертелась по дорожному кольцу площади, уходя вдаль широким проспектом и расходясь в стороны второстепенными улицами. Разноцветные и яркие картинки сменялись на большом рекламном мониторе в центре площади. Люди дисциплинированно переходили через дорогу на зеленый сигнал светофора. Двери магазинов и мест общественного питания неутомимо открывались и закрывались.
Майор не замечал этой городской суеты. Погрузившись в свои мысли, он думал о том человеке, который стал для него проклятьем. Маньяк-Потрошитель с медицинским образованием и больным сознанием, которого он так и не смог поймать. Парашистай, — имя, которое он даже в мыслях озвучивал с раздражением. И злостью. Прошлым летом он поймал его, но убийца неожиданно ускользнул от правосудия. И исчез, хотя врачи говорили, что с пулей в позвоночнике он не смог бы передвигаться.
Нельзя верить эскулапам. Если Парашистай даст ему еще один шанс, то уж он, майор Вилентьев, его не упустит.
Иван Викторович вздохнул и дал себе слово, что как только Парашистай снова появится, он неутомимо пойдет по его следу, схватит и сам проследит за его охраной. В конце концов, как может маньяк-одиночка противостоять слаженной и мощной государственной машине? Да никак. Ему просто везет, как любому идиоту, но любое везение рано или поздно заканчивается.
