– Та-аварищ милиционер, – ещё более чувственно выдохнула красавица во второй раз. – Вы не подскажете, где тут магазин «Неглиже»?
– Как-как? – старшина Братенев сглотнул. – Если очень надо, могу уточнить.
– Уточните, па-ажалуйста. На-адо. О-очень!
Лёха опрометью кинулся в фойе.
– Теть Люсь, тут где-то магазин открылся, да… Как его? То ли «Не гляжу», то ли… ну как же его?! «Неглиже»?
– А зачем тебе, радость моя, женские-то тряпки? – слегка испугалась добрая женщина. И обрадовалась догадке: – Жениться, никак, надумал?
– Тёть Люсь, ну говори, знаешь или нет?
– Да за углом, в Совхозном, – кивнула в сторону вешалок тётя Люся.
Лёха ринулся наружу, успев услыхать вслед растроганное: «Ну, точно – жениться!»
– Девушка, это тут рядом, в Совхозном переулке… За угол завернете, и… А я, между прочим, в администрации работаю. Меня Алексеем зовут.
– Анжелика, – лучезарно улыбнулась Мечта.
– Если что нужно – заходите, всегда готов, – торопливо, сбивчиво заговорил Лёха. – Братенев моя фамилия. Алексей Братенев. Если вдруг не моя смена, спросите, когда моя, и…
– Спа-асибо, – и Мечта легко, целеустремлённо двинулась в направлении Совхозного. Над ярко-красным пояском низко посаженных штанишек изящно покачивались полукружья ягодиц. Обомлевший Лёха смотрел ей вслед. Долго-долго… Пока не закончился обеденный перерыв.
В сентябре того же года полковник Сливенко получил из рук цветущего Лёхи розовенькое, благоухающее духами сердечко.
– Чего это? Валентинка, что ли? Алексей, ну ты бы хоть февраля дождался, – хохотнул полковник – и тотчас же посерьезнел. – Бракосочетание? Алексей Братенев и Анжела Веревкина, во как! Поприсутствую, конечно. Это дело хорошее, даже очень. Молодцы, что надумали. В соответствии с законом Российской Федерации и всё такое. Порядок есть порядок.
Посвящается $еrg'у LoveО4кину
Ну да, посиди ещё да похлюпай, в стихах расширяя набор лексем, любовь такая – идёт по трупам, мечтать, ну да, это как бы глупо, а жить, ну да, и не прёт совсем…
А снег-то сегодня белый-пребелый… Белее открытого Ворда. Любовь – это раз! – и ножом в подреберье, и я подыхаю, слабея, робея, глухим обертоном аккорда.
Это бессмысленно – будто на ноль делить.
Это как текст набираешь – и жмёшь delete.
Мальчик-красавчик, да, не лицо, а фэйс.
Можно убиться. Или нажать backspace…
Рупь за погляд,
гад.
На поцелуи – прайс.
Больше не верю в «tomorrow never dies».
Хватит. Кранты. Приехали. Финиш, однако.
Не заливаюсь пунцово и не робею.
