Ничего более чувственного Хит не видел уже давно, и то, что этот жест был совершенно естественным, делало его еще привлекательнее.
В июльском солнце, струившемся сквозь окна машины, хрупкая Кейт казалась двенадцатилетним подростком.
Стоп, пора сменить тему.
– Что это ты рисуешь? – спросил Хит и указал на блокнот.
– А, да так, ничего особенного, – отмахнулась Кейт. – Просто наброски.
Она попыталась закрыть блокнот, но Хит ловко вырвал его у нее из рук.
– Ну и пожалуйста. – Кейт фыркнула и скрестила руки на груди. – Смотри, если тебе хочется. Мне скрывать нечего. Я не пыталась конспектировать твои разговоры, так что секреты твоей фирмы в безопасности.
Хит открыл блокнот и несколько минут внимательно изучал какой-то рисунок.
– А что это такое?
– То есть как «что это такое»? – с возмущением спросила Кейт. – Перчатки, что же еще это может быть? С крагами, если говорить точно. В местном театре на Рождество ставят «Питера Пена», Саския помогает с организацией и попросила подготовить часть костюмов к прослушиваниям. Они начнутся уже в следующем месяце.
– Значит, перчатки для пиратов, понятно. А эти для кого?
– О, эти, до локтя, из атласа, специально для выпускного вечера. Цвет, кстати, не только белый. Девушкам очень нравятся сиреневые и нежно-желтые. Я много таких продаю через Интернет.
– Продаешь? Ах, ну да, конечно. А я и не знал, что ты шьешь перчатки. Интересное хобби.
Хобби?
Ах, Хит, поверь, ты выбрал очень неудачное слово. Кейт будто бы снова услышала раздраженный голос отца.
Надеюсь, скоро тебе надоест твое глупое хобби и ты захочешь заняться чем-нибудь серьезным. А если все же решишь пустить свою жизнь коту под хвост, то мы с матерью тебя поддерживать не станем!
Хобби. Да, так воспринимали работу Кейт ее родители. И Хит, как выяснилось, думает так же. А она-то надеялась, что он поможет ей изменить мнение близких.
Кейт взглянула на него. Он бегло просматривал наброски, над которыми она корпела много вечеров подряд.
И у нее внутри что-то оборвалось.
Хит и не думал, что его слова могли так больно ранить, правда, ничего удивительного в этом не было. Он ведь совершенно ничего не знал о ней, видел в ней лишь подругу Эмбер, девушку, которая могла превратить кусок материи в платье или перчатки, и наверняка совершенно забыл о том, что приходил когда-то на школьную вечеринку в честь Дня святого Валентина.
Наверное, стоит притвориться, что рисунки, которые он разглядывает с таким безразличием, действительно ничего не значат. Пусть он и дальше считает, что Кейт обычная швея, мечтающая о славе дизайнера.
