– Я имею в виду вообще.
– Но ты же не спишь с моим отцом.
Как будто это единственное, что стояло между ними.
– Я сейчас работаю на вас.
– И что?
– Это абсолютно неуместно.
Такая мысль явно не приходила ему в голову.
– И слишком грязно.
Он притянул ее к себе. Улыбнулся как Чеширский кот.
– Я и рассчитывал на то, что это будет грязно.
– Эйден, остановись.
Таш оттолкнула его, он же отстранился всего на дюйм. Но все-таки остановился. Именно тогда, когда это было важно.
– Ты серьезно?
– Конечно, серьезно. Ты думал, я просто разыгрываю недотрогу?
Эйден наморщил лоб.
– Ну да. Что, слишком публично?
Действительно, риск, что кто-то постучит в дверь, способствовал еще большему напряжению, чем было бы при других обстоятельствах. Но не это останавливало Таш.
– Нет, слишком близко. Мы с тобой едва ли придем к соглашению. Плюс я едва тебя знаю.
– Ты знаешь мою семью. Знаешь, где я работаю, что люблю на обед и как пью бурбон. И ты знаешь, что происходит, когда наши феромоны начинают смешиваться. Что еще?
Вероятно, именно так обстоит в его мире, где отношения исчисляются днями.
– Мы никому не скажем. Будем встречаться тайно. Тогда проблем не будет.
Таш уставилась на него. Боже, он умен, красив и совершенно наивен!
– В том-то и проблема. Ее просто не видно.
И нечестно. И дешево. А она покончила с дешевыми чувствами. Его шипение точно отражало выражение лица.
– Ты не привык к отказам, не так ли?
Его смех прозвучал издевкой.
– Я не запла́чу, если ты об этом. И не стану умолять.
– Представить не могу, как бы это выглядело.
Эйден молча уставился на нее. Поправил галстук.
– Ты кажешься одним из тех, кто хочет меня только потому, что не может иметь. – Таш старалась держать дыхание под контролем.
– Это правда?
– Правда.
Его глаза сузились, он свирепо посмотрел на нее, не успев в полной мере запугать. Как ни странно, она поняла, что все здесь в ее власти. Господи, как же он должен ненавидеть! Она наконец нарушила молчание.
– Итак, что теперь?
– Ты выйдешь отсюда первой, я через некоторое время после тебя.
Таш рассмеялась:
– Вдруг забеспокоился о моей репутации?
Эйден улыбнулся и широко распахнул дверь. Достаточно широко, чтобы выйти, но не слишком, и ей пришлось прижаться к нему. Она сделала это с величайшей осторожностью. Но когда протискивалась между ним и дверью, его губы на мгновение коснулись ее уха, теплое дыхание вызвало бунт нервных окончаний.
– Не о твоей, Таш.
Эйден смотрел, как Таш уверенно вышла из тесной раздевалки, и понимал: она притворяется. Она, как и он, потрясена. Интересно, чем?
