… В задумчивости спускалась я с крыльца. Два черных кота гадалки бабы Кати провожали меня всезнающими взглядами. А петух презрительно ухмылялся.
* * *
Картам надо верить. Иногда они говорят правду. Благостную тишину моего рабочего субботнего утра, нарушаемую лишь прогуливающимися между полок с книгами читателями, вдруг разорвал длинный телефонный звонок. Я взяла трубку:
— Алло, библиотека слушает… И в ответ:
— Вика… Вика, это ты?!
У меня перед глазами замелькали голубые и розовые бабочки… Этого не может быть. Я не хотела… Я…
— Я слушаю. — Голос у меня прерывается и отказывается повиноваться. — Кто это?
— Вика, это же я, — голос в далекой телефонной дали робкий, недоумевающий и напряженный. — Я, Авдей. Здравствуй.
— Здравствуй…
И дыхание, которое струится по проводам, где-то там, уже отдалившись от нас, переплетаясь между небом и землей.
— Как тебе удалось не забыть меня? — еле шепчу я в трубку.
— Вика, что ты говоришь?! Не слышно! Милая, солнышко, пожалуйста, погромче!
— Я люблю тебя, — еще тише говорю я.
— Вика!… О господи, не слышу ничего. Вика, я приезжаю сегодня. Извини, что раньше не смог. Экспрессом в восемнадцать тридцать. Ты меня встретишь?
Меня пронизывает запоздалый cтрах, — мое молчание Авдей истолкует как нежелание с ним увидеться, и потому ору в трубку:
— Да! Я приду на вокзал! Я буду ждать! Он смеется:
— Ну наконец-то я слышу твой голос! — И какой он у меня?
— Ве-ли-ко-леп-ный! Вика…
— Да?!
— Я хочу прочитать кое-что… Вот, написал тебе…
Будет твой витязь — и ласковый, да не пьяный,
Будешь другой — веселой да озорной.
Из-за тумана, из моря да океана
Явится он к тебе молодой весной.
Скажет, смеясь: «Отчего ты, царевна, плачешь?
Полно тебе вековать средь постылых рож!
Ты погляди, какова бирюза на платье,
Как этот цвет с очами твоими схож!
В алых кольчугах встанет моя дружина,
Грянет на свадьбе нам гордое «исполать»…
Знаешь, царевна, ты подари мне сына,
Чтобы нам было кого своим солнцем звать.
Будет у нас не дом, а веселья чаша,
Будет у нас не двор — соловьиный хор…
И не поверишь ты, не припомнишь даже,
Как ты жила и жила ли до этих пор.
… Я стояла, стиснув трубку, затаив дыхание, боясь поверить в то, что я слышу его голос.
— Вика… Ты чего молчишь?
— Я… переживаю.
— В смысле?
— Ощущаю катарсис. Тьфу! Приезжай поскорее,
— Да. Вика, скажи, ты случайно не волшебница? Я слегка напряглась.
— Не волшебница. А что?
— Ты меня как будто приворожила. Я все эти дни только о тебе и думаю.
Я счастливо-облегченно рассмеялась. Ну разумеется! О главном он и не догадается.
