— Привез ли ты мне свое сердце, Тристан? Он ответил ей:
— Я привез тебе свою рыцарскую клятву, госпожа.
Не пила Изольда вина.
И Тристан вовсе не был пьян.
И была их ладья темна,
И плыла она сквозь туман.
Мир у них на глазах пустел.
Мимо пальцев текли огни…
И серебряный меч в постель
Положили с собой они.
А потом менестрель молодой
Пел балладу на новый лад.
Отчего же морской водой
Стал любовный да сладкий яд?
Зря Изольда просила: «Пей!»,
Сжав до боли в пальцах бокал.
Становилось кругом темней,
Ветер что-то в волнах искал…
То ль в бутылках напутал раб,
То ли чуда не сделал Бог…
Зря шептала она: «Хотя б
За меня. За последний вздох».
«Ты прости, только я — не тот.
Я не твой, госпожа, слуга.
Подними, если хочешь, тост
За любимого. За врага».
Она плакала долго. И
Что-то пела про зеркала.
На рассвете она с ладьи
Тихо в синие волны сошла.
А Тристан ее не искал,
Не молился о ней Тристан.
Он о мачту разбил бокал,
Потому что он не был пьян.
…Однажды такую песню в исполнении придворного менестреля услыхала жена Тристана. Тогда-то поняла она, с кем осталось сердце ее вечно печального супруга. Словно демон вселился в знатную и благородную Изольду! От дел благочестия обратилась она к проклятым Богом занятиям чародейством и черной волшбой. Ибо задумала она извести своего мужа, предав его тело и душу медленной лютой смерти… И не знал о сем ничего Тристан, поскольку сердце его ослепло в бесплодной тоске об утерянной возлюбленной. И не ведал, что в стране, где с яблонь никогда не осыпаются цветы, завелась черная ведьма…»
Читала я долго, абсолютно отключившись от окружающей действительности. А когда наконец смогла оторваться от захватывающей эпопеи средневековой трагической любви, разогнула затекшую спину и посмотрела вокруг, оказалось, что парк пуст, аллеи его темны, а фонари горят подозрительно тускло.
— Если на меня нападет маньяк, ты будешь виноват! — погрозила я пальцем портрету Авдея. — Я зачиталась, как школьница.
Авдей в ответ только и мог, что улыбаться.
На самом деле никаких маньяков я не боялась. Маньяки думают, что женщины боятся темноты, но это если женщина не является ведьмой. Для меня же темнота является нормой жизни. В темноте тоже есть Сила.
Однако искушать эту Силу не следует. Я торопливо поднялась со скамейки, сунула книгу в сумку и заторопилась к выходу из парка. Пару раз навстречу мне попадались нетрезвые личности с конструктивным предложением выпить вместе, но быстро рассеивались по местности, видимо убоявшись света моих глаз. Я их понимала. Я на всякий случай смотрела истинным зрением, а при этом глаза теряют радужку и горят ярким фиолетовым огнем. Неподготовленный человек может здорово расшатать себе нервы, столкнувшись с таким феноменом природы.
