— Кто, Мархи?
— Алагёз…
До сих пор слушавший жену равнодушно, Гюнашли встревожился. Он очень любил дочку, и с годами эта привязанность становилась все сильнее. Особенно после тяжелой болезни Алагёз. Ей было лет пятнадцать, когда у нее начались непонятные припадки. Сохраб приглашал лучших профессоров, возил ее в Москву, в Ленинград. И везде слышал один ответ: нервные явления. Все пройдет, когда выйдет замуж…
— Участились припадки? — озабоченно спросил Сохраб.
— Спаси бог! Слава аллаху, девочка совершенно здорова!
— Может, учиться стала хуже?
— Зачем гадаешь? — улыбнулась Мархамат. — Дело совсем в другом…
Сохраб с недоумением глядел на жену, освещенную тусклым светом ночника. Мархамат продолжала загадочно улыбаться.
— Ну, что ты так смотришь на меня? Не понимаешь?
— Нет, Мархи, по правде сказать, ничего не понимаю!
— Ну, конечно, тебе только химические формулы решать, а где уж в житейских вопросах разобраться… — Глаза Мархамат-ханум лукаво блеснули.
Гюнашли, все еще ничего не понимая, продолжал вопросительно глядеть на жену.
— Не догадываешься?
— Нет!
Мархамат-ханум помолчала и стала исподволь медленно придвигаться к мужу.
— Замуж ее пора выдавать, — тихо проговорила она. — Не то как бы опять не начались припадки. Как бы не опоздать…
Гюнашли задумался. Мархамат помолчала, а потом зашептала быстро-быстро, словно боясь, что муж не даст ей договорить:
— Я нашла прекрасного жениха! Очень подходящий молодой человек. Но ты — отец, и без твоего совета и согласия…
— Нашла?!
Мархамат не услышала (или не хотела слышать!) злую иронию в голосе мужа и радостно продолжала:
— Да, да, нашла! Знаешь, кто он? Парень, что недавно приходил к тебе по делу!
— Ко мне приходил? Кто?
— Ну как же ты не помнишь! Аспирант, которого ты так хвалил. — в глазах Мархамат вспыхнул радостный огонек, словно луч солнца упал на зеркало. — Признаюсь, и мне парень понравился. Красивый, умный, воспитанный. Чего еще надо? К тому же ты пророчил ему блестящее будущее. Одобряешь мой выбор?
Гюнашли поморщился и ничего не ответил. Мархамат, не сомневавшаяся в одобрении мужа, вышла из терпения:
— Почему ты опять молчишь, точно воды в рот набрал??
И тут Гюнашли изменил своему спокойствию:
— Ничего я не могу сказать! И тебе не советую заниматься подобными делами. Как это можно? Ни у него, ни у нее в мыслях ничего нет, а ты… Решила просватать собственную дочь! И не стыдно?
— Да что же тут стыдного? У каждой девушки должен быть суженый. Это закон природы…
