Кричевская подозрительно смотрела на меня. Наконец она выпустила мою руку и тяжело вздохнула:
– Да, теперь, когда Валя вырос, это превратилось в проблему.
Я удивилась. Неужели Валентин – «дитя любви», или, как раньше выражались, бастард? Но кого этим сейчас можно шокировать? И кому какое дело?
– Простите, а в чем проблема? – поинтересовалась я.
Старуха стиснула руки на набалдашнике трости.
– Проблема в том, что Светлана не может видеть своего бывшего мужа, отца Валечки. Они нехорошо расстались… Собственно говоря, ей надо было подумать об этом, когда она выходила замуж за талантливого музыканта. Евгений Больц уже тогда был восходящей звездой и любимцем женщин. Светлана должна была догадаться, что такой мужчина не станет сидеть возле ее юбки и помогать ей нянчить младенца!
Я подумала, что любая женщина, выходя замуж и заводя ребенка, рассчитывает именно на это.
– Я говорила Светлане, что она ведет себя неправильно! – горячилась Галина Георгиевна. – Приходя домой, муж должен видеть ухоженную жену и умытого, причесанного, благонравного младенца. Женщина должна быть послушной и забавной. Светлана же постоянно устраивала Евгению сцены. А ведь он артист!
Я прикинула Светлану Кричевскую в роли «послушной и забавной»… Как-то не складывалось.
– У него гастроли. Сначала по стране, потом поездки за границу… Когда их отношения обострились до предела, с одних гастролей Больц попросту не вернулся. Теперь он гражданин США. Валечку он не видел пятнадцать лет.
– Скажите, а Валентин знает, кто его отец?
Галина Георгиевна покачала головой:
– Разумеется, знает. Когда он получал паспорт, пришлось показать ему свидетельство о рождении. Там черным по белому написано, что его отец Евгений Михайлович Больц.
– А до тех пор? – изумилась я.
Галина Георгиевна поморщилась:
– Светлана сменила мальчику фамилию, как только развелась с Больцем. И всю жизнь на вопросы Валечки отвечала, что его отец умер.
Да уж… Довольно жестоко по отношению к ребенку. Какие бы разногласия ни возникали между супругами, ребенок не виноват, за что же его так наказывать, заставляя оплакивать потерю, которой на самом деле не было?!
Видимо, по моему лицу Кричевская догадалась, о чем я думаю.
– Да, я тоже считаю, что это чересчур… Но разве Светлана станет меня слушать?!
– Она так сильно ненавидела бывшего мужа? – спросила я.
– Иногда меня даже удивляло, насколько сильно, – задумчиво произнесла Кричевская. – Если бы Евгений в ту пору был в пределах досягаемости, я бы не удивилась, если бы Светлана плеснула в него кислотой.
