— Председатель Черненко умрет через несколько месяцев. Возможно, недель.
Капитан Таланов моргнул. Что за безумные разговоры? Если бы кто-то сказал то же самое человеку из КГБ на их базе в Афганистане, его бы больше никто никогда не увидел.
«Пиджак» продолжил:
— Это правда. Его скрывают от общественности, потому что он находится в инвалидной коляске и проводит большую часть времени в Кремлевской больнице в Кунцево. Сердце, легкие, печень. У старого ублюдка больше не работает ничего. На посту госсекретаря его сменит Горбачев — конечно, вы слышали, что он следующий в очереди. Это должно быть известно в любой пещере в Афганистане.
Молодой офицер ничего не ответил.
— Вы хотите знать, откуда я это знаю?
Таланов медленно ответил:
— Da, товарищ. Я хочу это знать.
— Я знаю это потому, что это мне сообщили люди, которых это беспокоит. Их беспокоит будущее, беспокоит то, как Горбачев примет Советский Союз. Беспокоит то, что́ Рейган делает на Западе. Беспокоит все, что может развалиться и рухнуть им на головы.
В кабинете на несколько секунд воцарилась полная тишина. Затем человек из КГБ продолжил:
— Все это кажется невозможным, я понимаю. Но я уверен, что основания для беспокойства имеются.
Таланов больше не мог терпеть. Он должен был понять, что происходит.
— Генерал Золотов приказал мне явиться сюда сегодня. Он сообщил мне, что рассматривается вопрос моего привлечения к специальному проекту КГБ.
— Миша Золотов знал, что делал, отправляя вас ко мне.
— Вы работаете в КГБ, да?
— Конечно. Но если более конкретно, я собираю группу тех, кто выживет. Людей из КГБ и ГРУ, которые понимают, что от дальнейшего существования наших организаций зависит выживание нашей страны и нашего народа. Не Кремль приводит эту нацию в движение. Ее приводит в движение здание на площади Дзержинского.
— Здание КГБ?
— Da. И мне поставлена задача защищать это здание, а не Коммунистическую партию.
— И генералу Золотову?
«Пиджак» улыбнулся:
— Он тоже член нашего клуба. Как я уже сказал, некоторые люди из ГРУ тоже в этом участвуют.
Человек в костюме подошел очень близко. Его лицо оказалось всего в десятке сантиметров от обгоревшего на солнце лица Таланова. Он сказал почти шепотом:
— На вашем месте, я бы сейчас задавался вопросом: «какого, собственно, хрена»? Я думал, меня направили в КГБ, а вместо этого я попал к сумасшедшему, который разговаривает со мной о грядущей смерти генерального секретаря, а также возможности развала Союза.
