Человек встал, обошел стол, а затем сел на его край. Небольшая сутулость резко контрастировала с осанкой офицера, стоящего перед ним.
Он не представился. Он просто сказал:
— Вы только что вернулись из Афганистана.
— Да, товарищ.
— Я не буду спрашивать, каково вам там было, так как в этом не разбираюсь и, вероятно, это будет пустой треп.
Капитан застыл, словно каменный.
«Пиджак» продолжил:
— Вы из спецназа ГРУ. Сил специального назначения. Вы действовали в тылу врага в Афганистане. Даже за границей, в Пакистане.
Это не было вопросом, и капитан ничего не ответил.
С улыбкой, человек, развалившийся на столе, продолжил:
— И даже в качестве члена самых элитных сил специального назначения в военной разведке, вы выделялись. Интеллект, настойчивость, инициативность. — Он подмигнул Таланову. — Преданность.
Голубые глаза Таланова смотрели в одну точку на стене за столом, так что подмигивание он пропустил. Он мощным голосом ответил хорошо отрепетованной мантрой:
— Служу Советскому Союзу!
«Пиджак» полуприкрыл глаза, но Таланов это также пропустил.
— Расслабьтесь, товарищ. Посмотрите на меня, а не на стену. Я не ваш командир. Я просто товарищ, который хочет поговорить с другим товарищем, а не чертовым роботом.
Таланов не расслабился, но сместил взгляд со стены на человека из КГБ.
— Вы родились на Украине. В Херсоне. Ваши родители были русскими.
— Да, товарищ.
— Я сам из Санкт-Петербурга, но ездил на лето к бабушке в Одессу, недалеко от того места, где вы выросли.
— Да, товарищ.
«Пиджак» вздохнул, разочарованный непробиваемым формализмом спецназовца. Он спросил:
— Вы гордитесь этими медалями на вашей груди?
На лице Таланова впервые проявились эмоции. Это была нерешительность:
— Я… Они… Я служу…
— Да, вы служите Советскому Союзу. Da, капитан, это отмечено должным образом. Но что, если я скажу вам прямо сейчас снять их и больше никогда не надевать?
— Я не понимаю, товарищ.
— Мы следили за вами, особенно за вашими операциями в тылу врага. Мы исследовали каждый аспект вашей личной жизни, того немного, что можно назвать этим словом. И мы пришли к выводу, что вы мало заинтересованы во благе Коммунистической партии и более заинтересованы в самой своей работе. У вас, уважаемый капитан, имеется рабское желание отличиться. Но мы не заметили никакой выраженной страсти к коллективизму или уникального восхищения командной экономикой.
Таланов хранил молчание. Это что, проверка лояльности Партии?
«Пиджак» продолжил:
