Намного чаще мы оказываемся в ситуациях, где честность, несмотря на соблазн солгать, помогает находить контакт с людьми, которые в противном случае стали бы нашими врагами. В качестве примера перескажу вам мой диалог с американским таможенником в момент, когда я возвращался домой из своей первой поездки по Азии.
Дело происходило в 1987 году, но с тем же успехом могло происходить в «лето любви» (так называют лето 1967 года, когда движение хиппи набрало силу): мне было двадцать, я носил волосы до плеч, а одет был как индийский рикша. Все это было веской причиной для того, чтобы таможенники решили как можно тщательнее обследовать мой багаж на предмет наркотиков. К счастью, скрывать мне было нечего.
– Откуда вы прибыли? – спросил офицер, скептически оглядывая мой рюкзак.
– Индия, Непал, Таиланд, – ответил я.
– Вы принимали какие-нибудь наркотики, находясь там?
Так уж вышло, что я действительно их принимал. Конечно же, мне очень захотелось соврать: зачем признаваться сотруднику таможни в употреблении наркотиков? Но у меня не было ни одной реальной причины скрывать правду, кроме опасения, что мой багаж (и, возможно, мою персону) начнут проверять еще тщательнее.
– Да, – ответил я.
Таможенник перестал осматривать мои вещи и пристально взглянул на меня.
– Что вы употребляли?
– Несколько раз курил марихуану. И попробовал опиум в Индии.
– Опиум?
– Верно.
– Опиум или героин?
– Опиум.
– Опиум сейчас не в моде.
– Я знаю. Я вообще попробовал его впервые в жизни.
– Вы везете с собой какие-нибудь наркотики?
– Нет.
Таможенник еще раз посмотрел н меня – на этот раз с опаской – и продолжил копаться в моей сумке. Учитывая характер нашего диалога, я настроился на длительное ожидание. И поэтому был спокоен как удав, что пришлось весьма кстати, поскольку таможенник изучал мои вещи так, словно каждая из них – зубная щетка, книга, фонарик, моток нейлонового шнура – могла раскрыть ему величайшие тайны Вселенной.
– И на что похож опиум? – неожиданно спросил он.
Я принялся рассказывать и за последующие десять минут поведал офицеру все, что знал об употреблении изменяющих сознание веществ. Наконец он закончил досмотр и закрыл мою сумку. По завершении нашего общения очевидным было одно: удовольствие получили мы оба.
Этот инцидент раскрыл идеалистическую сторону моей натуры. Не думаю, что сегодня у меня мог бы состояться подобный разговор. Лгать бы я, разумеется, не стал, но и не старался бы открывать столь непривычный для меня канал коммуникации. Тем не менее я до сих пор считаю, что готовность говорить откровенно – особенно о фактах, которые все обычно стараются скрыть, – часто ложится в основу продуктивного общения с людьми.
