Она обещала подумать.
Кастор уехал довольный собой, хотя и не полностью. Партия еще не выиграна. Однако перспектива восстановить старые, пусть и двусмысленные отношения пришлась ему по душе. Клер была спокойной, веселой, с ней по-прежнему хорошо. Почему на свете так мало спокойных и веселых женщин?
Та, что ждала его к ужину, обладала бездной других достоинств, он всегда больше любил охоту, чем ее результат. А теперь в какой-то степени ему нужно было завоевать Клер.
В свою очередь, Клер тоже осталась довольна собой. Видеть Кастора в качестве просителя льстило ее самолюбию. К тому же она сумела сохранить хладнокровие.
В маленькой коробочке на столе среди всякого рода вещей у нее был магнитофон, и она записала почти весь их разговор. Во всяком случае, слова Кастора, которые даст потом послушать Майку, если дело с письмом обернется худо.
Японцы подчас могут быть весьма полезны. Она перемотала пленку, проверила запись, вынула миниатюрную кассету. Завтра она непременно спрячет ее в сейф, чтобы никто не смог выкрасть этот бесценный разговор.
Нет, Кастор совсем не знал женщин. Даже Клер. Люди его поколения не приучились еще подозрительно относиться к маленьким, невинным на вид коробочкам…
На время уик-энда постоянное дежурство в Елисейском дворце осуществлял заместитель генерального секретаря. В маленькой квартирке, состоящей из комнаты и салона (низкие потолки, жалкая мебель), предназначенных для этой цели в одном из крыльев дворца в конце длинного коридора, дежурный мог принимать, кого ему вздумается, но не имел права никуда отлучаться.
В середине салона находился круглый стол, за которым три или четыре человека делали вид, что обедают или ужинают в Елисейском дворце, кухня которого в данном случае была отнюдь не на высоте своей репутации.
Заместитель генерального секретаря был человеком честолюбивым. Этот холодный, как рыба, холостяк, которого семья видела в самом ближайшем будущем премьер-министром, сам ожидал другого — отмены унижающего его слова «заместитель».
Поначалу, когда наступал его черед дежурить, он с удовольствием приглашал сюда, в святая святых, отца и мать, друзей и подруг, отвечая в их присутствии на телефонные звонки (ведь, кто знает, могли позвонить даже из Кремля!), а затем, повесив трубку, продолжать сохранять озабоченный вид и сжатые губы человека, посвященного в государственные тайны.
Но все пресыщает. Он в одиночестве зевал перед телевизором, когда телефонный зуммер около трех часов дня оторвал его от этого занятия. Звонили не из Кремля, а из Белого дома. Судорожно вспоминая свой английский, которым он за дорогую цену овладевал в Гарварде, он понял, что президент США срочно желает переговорить с президентом Французской Республики и просит его с ним связать в самый кратчайший срок. То, что это происходило в отсутствие зрителей, было огорчительно, но ведь подобный шанс подвертывается не каждый день.
