И Васечкин потряс в воздухе драгоценной тетрадью.
– А-а, – сказал Петров. – Теперь понятно. А кто же писать-то будет? Я тоже не могу. У меня по-русскому одни тройки.
– Тебя никто и не просит, – сказал Васечкин. – Есть тут у меня одна мыслишка. Помнишь, к нам в лагерь режиссёр приезжал «Ералаш» снимать. Владимир Алеников. Всякие ещё истории рассказывал смешные.
– Ну и что? – удивился Петров. – При чём тут режиссёр Алеников? Он же не писатель. Нам писатель нужен.
– В том-то и дело, что он все свои «Ералаши» сам сочиняет. И другие истории тоже. Я справки навёл. Я считаю, самый подходящий для нас человек!
– А где ж мы его возьмём? – озабоченно произнёс Петров. – Он же больше не приедет.
– В том-то и дело, что приедет! – торжествующе объявил Васечкин. – Сегодня после обеда. Мне Бобкина сказала. Сам понимаешь, Бобкина всё знает.
– Бобкина знает, – подтвердил Петров.
– Так что наше дело теперь с ним поговорить, с Алениковым. По-мужски, понимаешь! Сделать ему такое предложение, от которого он не сможет отказаться!
– Почему ты думаешь, что он не сможет отказаться? – усомнился Петров.
– Положись на меня! – усмехнулся Васечкин. – Всё будет хоккей! Ладно, Петров, я пошёл, а ты давай, тритонов лови! На обеде увидимся!
И он ушёл.
Петров проводил его долгим взглядом и уныло вернулся к своему занятию. Даже самому себе ему не хотелось признаваться в том, что шансы на появление тритонов в прудике практически были равны нулю.
Так он и провёл там всё время до обеда. Чем тогда занимался Васечкин, установить уже не представляется возможным, да это, впрочем, и не так важно. Важно, что после обеда в лагере появился я.
Я собирался снимать сюжет для киножурнала «Ералаш». Речь в нём шла о мальчишке, который категорически отказывался помогать дома по хозяйству, а на все просьбы бедной бабушки отвечал: «Пушкин посуду помоет! Пушкин уберёт!» А затем, обнаглев, перешёл и на других классиков – «Лев Толстой пропылесосит! «или «Гоголь посуду помоет!». Короче говоря, в один прекрасный день все классики неожиданно ожили и на самом деле принялись пылесосить, мыть посуду, чистить картошку и так далее. Вернувшийся после игры в хоккей нагловатый подросток при виде живых классиков, выполнявших за него всю домашнюю работу, совершенно обалдевал и застывал, пристыженный, с открытым ртом.
Вот такая «ералашная» история. Мне нужно было найти для неё главного исполнителя – озорного сообразительного мальчишку лет десяти. Лагерные вожатые отобрали мне человек двадцать, и я сказал им примерно следующее:
