Утром она почувствовала на своём теле чьи-то проворные руки, ещё окончательно не придя в себя, услышала голоса.
Говорили Дмитрий и какой-то мужчина с приятным низким тембром голоса. Он извинялся за опоздание, сетовал на какое-то колесо, из-за которого так долго добирался.
– Кризис, думаю, уже миновал, – говорил мужчина, как поняла Юлия, доктор.
– Не могу понять, отчего всё произошло, – проговорил Дмитрий. – Неужели порка могла причинить такой вред?
– Ну, Дмитрий Алексеевич, мы никогда не знаем, что причиняет нам больший вред, страдания физические или душевные. А эту девушку я знаю, неделю назад матушка её звала меня. Она лежала в горячке. Я даже удивился, когда узнал, что поправилась – выглядела она тогда безнадёжной. Но на всё воля Божия! Видно, болезнь не до конца прошла. А стресс, вызванный наказанием, снова её вернул, хоть и не такой силы.
– Она бредила всю ночь. Говорила очень странные вещи. Например: «позвоните маме», «я нашла Димочку», «не забирайте меня», «оставьте меня с мужем».
– Что же тут странного? Девушка привязана к матери. Вы, наверное, ослышались, как можно «позвонить», она говорила, наверное, «позовите».
– Нет, было слышно отчётливо.
– А насчёт других слов… Вероятно, Димочкой она называет вас.
– Меня? Но меня так никто никогда не называл!
– И, тем не менее, встреча с вами произвела на неё такое сильное впечатление, что в бреду она упоминает производное от вашего имени.
– А как быть с мужем?
– Это точно исключается. Не только мужа, но никакого другого мужчины у этой девушки не было. Это я проверил, чтобы исключить из причин обморока беременность. Да не волнуйтесь вы так, Дмитрий Алексеевич, девушка крепкая, молодая, справится.
– Спасибо, доктор. Я провожу вас.
Мужчины вышли из комнаты. Тут же вошла горничная и села на стульчике рядом с кроватью. Полина открыла глаза. Увидев это, девушка охнула и выбежала из комнаты с криком:
– Барин! Очнулась!
Послышались шаги. В комнату вошёл Дмитрий. Он придвинул стул поближе к кровати, сел на него. Пристально посмотрел Полине в глаза. Она задохнулась от этого взгляда. Такого родного, нежного. Юля понимала, почему в нём, кроме озабоченности, сквозит удивление, хотела прогнать его, всё объяснить, но не могла.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Дмитрий.
– Спасибо, хорошо.
Он поправил сползшее одеяло. Она машинально схватила его за руку. Он замер, неотрывно глядя на неё.
– Ты поживёшь пока здесь. О тебе позаботятся.
– Спасибо.
– Не стоит благодарности. Я чувствую свою ответственность за тебя. Я обещал твоей матери.
