— Да. Ты говорила. Миллион раз говорила. Где наш ребенок.
— Не волнуйся, Макс в детской, с няней, спит, как сурок. Тереза? Да что с тобой? Подожди секунду, я сейчас.
Виктория быстро метнулась в ванную, принесла оттуда смоченное ледяной водой полотенце, присела рядом с Терри, положила ей на лоб и скомандовала:
— Успокойся. Дыши глубоко и ровно. Вдыхай и выдыхай. Небольшой приступ паники, ничего страшного, мы сумеем это пережить.
— Я так испугалась, когда они все сюда приехали. Я подумала, что-то случилось с твоим братом, — прошептала Терри одними губами.
Виктория нежно погладила ее по золотистым волосам.
— Глупенькая курица, ну, что с ним может случиться?
— М-много в-всякого, — прошептала Терри, ужасаясь.
— Вот, пожалуйста. У Терезы типичный невроз, — мигом поставила ей диагноз Виктория и, необычайно восхищаясь своей проницательностью, поглядела на супруга, но тот оказался настроен скептически.
— Нет. Никакой это не невроз, а обычная типичная любовь, циничная ты дамочка.
— А я где-то слышала, что любовь это и есть невроз. Особенная разновидность невроза, — туманно припомнила Виктория.
Невзирая на свое подавленное и угнетенное состояние, Терри не сумела не заметить, что Гордон голоден, как, наверное, и обожаемый муж. Она попробовала встать, но не сумела. Сердце еще частило и пропускало удары, в горле стоял удушливый ком, а перед глазами плыла зловещая красноватая дымка. Виктория заметила ее слабые трепыхания.
— Что такое, Терри?
— Надо бы распорядиться насчет ужина, мальчики наверняка голодные.
Виктория фыркнула.
— Мужчины! Им бы только что-нибудь сожрать. Вечно они тащат в рот всякую гадость. Это у них, я знаю, сосательный рефлекс.
— Курительный, выпивательный, морду-набивательный рефлекс, — не сдержался Гордон.
— Неотесанная дубина, — приязненно сказала Виктория мужу.
— Зато ты прямо невозможно красивая…
— Сама знаю. Я красивая, а ты — дурак. Тоже мне, новости! Ладно, пойду, поищу какой-нибудь еды, а ты присмотри за Терезой и ее неврозом. Вдруг куда-нибудь убежит.
Кит вернулся минут через десять и застал жену в целости и сохранности. Как и ее невроз, к сожалению. Он подсел к жене и крепко обнял. Терри крепко прижалась к нему и свернулась калачиком у него на груди.
— Убрались сволочи эти? — спросил Гордон мрачно.
— Да.
— Мне очень жаль.
— Да.
— Если я могу что-нибудь сделать, просто скажи, я…
— Нет, нет.
Гордон помолчал.
— Я недавно его видел. Твоего отца, я имею в виду.
— Что? Когда?
— Неделю назад твой старик заезжал ко мне в контору.
