Танкисты перестали скакать, смущенно опустили головы.
– Мы не котята…
– Раз не котята, тогда придется привести себя в порядок, да так, чтоб не звенели как ведро с гвоздями. Выполнять!
Пограничник стал прохаживаться мимо танкистов, помог поплотнее приладить подсумки для дисков ППШ, одернул неправильно затянутые ремни.
– Главное, чтобы перемещаться с легкостью и при этом шума не создавать.
Взревел мотор бронетранспортера, гусеницы вгрызаются в разбитый тяжелой техникой грунт улицы. Флориан зажмурился, с силой сжал губы, едкая дорожная пыль забивает горло. Он мотнул головой, осторожно прикоснулся к свежему бинту на руке. Все-таки обошлось, подумал Флори. Еще бы немного и оттяпали бы руку, как тем бедолагам в лазарете. Немец глубоко вздохнул, осмотрелся. В кузове бронетранспортера рядом сидят давно знакомые Тори и Пауль, дремлют, раскачиваются в такт бронетехнике. Напротив сидит Готлиб, тоже, кажется, дремлет, но руки сжимают винтовку, в случае чего – только вскинет и тут же прогремит выстрел. Флориан ухмыльнулся, дядя всегда чрезмерно осторожничает.
Впереди по раздолбанной танковыми траками улице городка ползет вереница бронетранспортеров и тягачей, в кузовах – изрядно обсыпанная пылью серо-зеленая пехота вермахта, за ними тягачи надрывно урчат, тащат сцепку из легких пушек. За ними – грузовики с боеприпасами и провиантом.
Флориан смотрит по сторонам, мимо них проплывают в летнем мареве обшарпанные, покосившиеся домишки, среди них, правда, промелькивают и каменные в два и более этажа, но все какие-то невзрачные, стены – в паутинах трещин. Многие окна были заколочены досками крест-накрест, некоторые дома зияли пустыми глазницами окон. Внутри – все черно от бушевавшего пожара. Вместо магазинчиков и лавок какие-то убогие норы с глухими деревянными проемами. Нет, все такое непривычное после Франции и даже Польши. Беднота, голытьба. И зачем она нам, подумал Флориан.
Вермахту повезло. Городок сдали почти без боя. Оттого он еще и почти не поврежден. Так, одна арьергардная рота прикрытия оставалась. С ней даже возиться не стали – отправили мотоциклистов, те и перебили бедолаг. Оказалось, что четырьмя сотнями красноармейцев командовал какой-то старшина, да и тот престарелый какой-то. Даже толком оборону выстроить не смогли – смяли их в один присест. Видимо, совсем плохо с офицерами у Красной Армии.
Немецкий бронетранспортер дал по тормозам, дремлющие фигуры в «фельдграу» стали заваливаться друг на друга, раздалась тяжелая немецкая брань. Флориан выглянул из-за края, впереди перед бронетранспортером стоит рослая фигура жандарма, на груди поблескивает металлическое ожерелье с выбитым номером, в руке застыл жезл с красным кружком на конце, другая рука показывает налево, туда сворачивает дорога и петляет, теряется в переулке. Водитель бронетранспортера почти наполовину высунулся из кабины, что-то выкрикивает жандарму, тот неумолимо качает головой, указывает на переулок. Водитель сплюнул, что-то пробормотал и хлопнул дверью. Бронетранспортер рванул с места, вновь завалив несколько солдат. Вновь раздалось чертыхание в кузове.
