– Воду пусть молодые и таскают! – раздраженно бросил Захарыч, но тут же добавил мягко, даже как-то грустно: – А я все ж таки раненым пойду помогу. Машка-то, поди, забегалась совсем.
Игорь провожает сгорбленную спину мужика, казалось, на Захарыча вдруг обрушилась тяжеленная гора – он едва передвигает ноги в трофейных сапогах. Почему-то к горлу подкатил ком.
– Ты обиды-то не держи на него. Он из местных. Сына с первых дней на войну отправил. Недели не прошло, а он уже похоронку получил. В городе у него дочь с ребенком осталась. Помогает. – Пограничник повернулся и тоже уставился в удаляющуюся спину Захарыча. – Он мужик свой, проверенный. Нужный.
– Может, и проверенный. А почему тогда у вас не обоснуется? А то, как я понял, мотается туда-сюда. Может, он шпион?
Пограничник вдруг засмеялся. Игорь нахмурился, он и сам понял, что чушь брякнул. Дед этот даже на треть шпиона не тянет.
– Ну, может, и не шпион… Да какая польза от него? Старик, он и в лесу старик. Не боец.
– Ну не скажи. Нужный он, нужный. Пусть, да, и не солдат. Но – пользу приносит не меньше, чем рота стрелков.
– И чем же он…
– А вот этого пока знать не обязательно, лейтенант, – перебил Игоря пограничник и добавил: – Да и потом, если у нас обоснуется, немцы быстренько всю родню его к стенке. Да еще и соседей прихватят.
– М-да, дела… – подал голос Баир. Он задумчиво смотрит на затухающий костер, как вдруг ощутил, что на него смотрят и капитан, и лейтенант. Он повернулся, виновато улыбнулся и заторопился.
– Я, это, к Демину пока схожу, – произнес он спешно и быстро удалился, через мгновение серо-стальной танковый комбинезон исчез за близлежащими кустами.
Пограничник проводил его взглядом, улыбнулся и обратился к Протасову:
– Я чего, собственно, лейтенант, к тебе пришел. Дело есть. Серьезное.
– Я готов, товарищ капитан! – с готовностью произнес Игорь, быстро закинув оставшиеся крошки в рот и спешно прожевывая.
– Ну тогда иди за мной, в землянку к комиссару. Там все подробные инструкции получишь.
Игорь последовал за пограничником. Вновь у двери в землянку к комиссару перед ними вырос часовой, вытянулся и козырнул. Пограничник вновь отмахнулся привычным «вольно!» и потянул дверь на себя, та жалобно скрипнула, с готовностью поддалась. Командиры шагнули в полутьму землянки.
Комиссар Станкевич буквально нависает над картой, руки расставлены широко и, словно массивные колонны древнегреческого храма, упираются в стол.
– Товарищ комиссар, разрешите? – сразу с порога обратился пограничник.
