— Когда?
— Сегодня вечером.
— И куда мы пойдем?
— Ну что за вопрос! Какая разница?
— Но ведь сегодня воскресенье, возможно, везде затишье.
— Ну ты прямо как тоскливый Жан-Пьер. Всегда где-то есть что-то забавное, и мы это найдем. А если не найдем, то сами что-нибудь придумаем. У тебя сейчас есть машина?
— Да, родительская. Они еще три недели будут в Бенине, — навещают моего брата с женой и чудесными детишками, так что нам с Цезарем предоставлены дом и машина.
— Заедешь за мной в восемь, хорошо?
— Хорошо. — Она задумалась. — Эстелла?
— Да?
— Хорошо, что ты позвонила. Я думала о тебе вчера, когда уехала от Жан-Пьера. Ты — первый человек, о ком я подумала. Я собиралась тебе позвонить, как только вернусь к нормальной жизни.
— Шутишь.
— Нет, серьезно, мне правда тебя не хватало, очень жаль, что мы так долго не общались.
Сожаление многократно увеличивалось похмельем.
— Ладно, — сказала Эстелла. — Ерунду какую-то несешь. Иди еще поспи, увидимся позже. — Она положила трубку.
Вероника прилегла на постель, раздумывая о возращении домой от Жан-Пьера. Внезапно ей показалось, что в комнате наступил новый Ледниковый период. Она вспомнила об аварии.
Она спустилась вниз и через кухню прошла в гараж посмотреть на машину. Заднее левое крыло, куда пришелся удар, было помято, фонарь тормозного сигнала разбит. Не зная, что предпринять, она вернулась в кухню, где выпила еще один стакан воды и покормила Цезаря. Затем опять легла в постель, уверяя себя, что обдумает все позже.
Проснувшись, она обнаружила запись на автоответчике. Звонок она проспала. Это был Жан-Пьер: «Я сегодня на неделю уезжаю, — медленно сказал он. — Еду к матери. Не звони мне туда, — последовала долгая пауза. — Ее номер… — он назвал марсельский телефон его матери. — Но не звони мне». Сообщение закончилось. Вероника задумалась на мгновение и стерла запись.
Она села и включила телевизор. Было около четырех. Она чувствовала себя немного лучше, но все же сожалела о том, что продолжала пить по возвращении домой. Она почти искренне поклялась больше не пить. Передавали новости. Показали ужасно искореженный большой черный автомобиль. Затем показали людей, стоявших у какой-то больницы, и среди них она узнала принца Чарльза. Потом показали фотографию принцессы Дианы.
Она прислушалась к тому, что говорили, и поняла, что она натворила.
— О, черт, — сказала она, — я убила принцессу.
