Большая, томительная пауза.
Рассказчик (в зал). Я слушал эти речи и думал, что нахожусь под влиянием безобразного сна. Какое-то ужасно сложное чувство угнетало меня. Я и благонамеренность желал сохранить, и в то же время говорил себе: ну нет, вокруг налоя меня не поведут... нет, не поведут! Господи! Хоть бы его в эту минуту хватил апоплексический удар! Хоть бы потолок обрушился и придавил его, а меня оставил невредимым... Господи! Пошли мне сверхъестественное и чудесное избавление!
И вдруг дверь раскрывается, и входит само спасение - в
комнату влетает адвокат Балалайкин. Стон облегчения
вырывается из груди Рассказчика.
Иван Тимофеевич! Вот он! Вот кто нам нужен!
Иван Тимофеевич. Господин Балалайкин!.. (Восторженно.) Господин Балалайкин! (Беспорядочно восклицая, раскрывает вошедшему широкие объятия.) А я-то... мы-то... А и в самом деле... Господин Балалайка! Ах ты, ах! Закусить? Рюмочку пропустить?
Балалайкин. Нет, мон шер, я на минуточку! Спешу, мой ангел, спешу! Наше дело адвокатское. Есть тут индивидуй один... взыскание на него у меня, так нужно бы подстеречь...
Иван Тимофеевич (читает). "Лейба Эзельсон...". С удовольствием! И даже с превеликим! Ах ты, ах! Да никак ты помолодел! Повернись! Сделай милость, дай на себя посмотреть!
Балалайкин. Не могу, душа моя, не могу! Спешу. Там записка, в которой все дело объяснено. А теперь прощай!
Иван Тимофеевич. Да нет же, стой! А мы только что об тебе говорили, то есть не говорили, а чувствовали: кого, бишь, это недостает? Ан ты... вот он! Слушай же: ведь и у меня до тебя дело есть.
Балалайкин (смотрит на часы). У меня есть свободного времени... Да, именно... Три минуты я могу уделить.
Иван Тимофеевич. Скажи: ты всякие поручения исполняешь?
Балалайкин. Всякие. Дальше.
Иван Тимофеевич. Жениться можешь?
Балалайкин. Это... зависит!
Иван Тимофеевич. Ну, конечно, не за свой счет, а по препоручению.
Балалайкин. Мо... могу!
Иван Тимофеевич. Так видишь ли: есть у меня приятель, а у него особа одна... вроде как подруга...
Рассказчик. Штучка!
Балалайкин. Душенька то есть?
Иван Тимофеевич. Штучка, душенька... Не знаю, как там по-твоему... И есть у него желание, чтобы эта особа в законе была... чтобы в метрических книгах и прочее... словом, все чтобы как следует... А она чтобы между тем...
Балалайкин. С удовольствием, мой друг, с удовольствием!
Иван Тимофеевич. Ну-с, так что ты за это возьмешь? Она ведь, брат, по-французски знает!
