— Понятно! Понятно! Я ничего не скажу! Но чего вы ждете? Давно надо было освободиться от этого. Ведь вы знаете, что Жильберта не выносит змей…
— Я надеялся, что вылечу ее от этого. Я рассчитывал, _что мне удастся прогнать у нее этот страх раньше чем через месяц…
— Каким образом?
— Я был уверен, что найду змею Люверси живой или мертвой. Я вбил себе в голову эту мысль. И вот…
Лионель слушал его с напряженным вниманием:
— И вот?
— Я чувствую, что совершенно не в силах выполнить эту задачу. Не знаю, почему. Она мне надоела… Она мне противна. Словом, хоть я и знаю вполне определенно, что змея издохла, я отказываюсь найти доказательства этого, что, впрочем, нелегко сделать…
— Издохла, это очевидно, — заявил Лионель.
— Я постараюсь, чтобы Жильберта разделила со мной эту уверенность. Но большего вы от меня не должны требовать.
— Странно! — удивился Лионель, который старался скрыть смятение своих чувств. — Странно! Вы — человек ключей и ламп!..
— Да, действительно, странно… Я не могу этого объяснить, Я подчиняюсь этому, вот и все. Впервые в жизни такое отвращение мешает мне удовлетворить мое желание… Не будем больше говорить об этом.
— Рассчитывайте на меня. Я молчу — сказал Лионель. — И разрешите мне, — продолжал он, — пожалеть о том, что эта история в Люверси все еще остается предметом ужаса для Жильберты (для одной Жильберты). Ибо, не правда ли, вы сами, как и мы все, за исключением одной Жильберты, говорим змеи больше нет! И я не думаю, чтобы в этой трагедии были какие-нибудь таинственные осложнения… Вы этого тоже не думаете?
— Нет нет, я этого не думаю! — сказал с силой Жан Морейль.
— Жильберта была очень взволнована одним разговором… Вы ей рассказывали об укротителях змей… Она на одну минуту допустила мысль, что какой-нибудь преступник… мог направить змею… в комнату моей бедной тети…
— Фантастическая мысль, которую я постараюсь рассеять, потому что мы имеем все — слышите — все доказательства того, что никто в ту ночь не подходил к этой комнате, закрытой герметически, если не считать двух «сердечек» в ставнях. Все, не правда ли?
— Все, совершенно верно, — миролюбиво повторил Лионель. — Или придется допустить существование сверхъестественной бесшумной особы, которая направила бы змею, не производя ни малейшего шороха, то есть, вернее, никакого шороха…
— Не станем терять время на поиски вчерашнего дня. Примем факты во всей их простоте.
— Однако, — упорно настаивал Лионель, — эти самые факты, при всей их простоте, пугают вас…
