Но сама мысль о Ладожском озере, менее чем в ста верстах от того лужка, где его жена и его ребенок теперь покоились в студеной земле, пробудила в нем неожиданно острую вспышку ярости. Нет, довольно откладывать! Сергей повернул лошадь на запад.
В мае 1893 года Сергей переправился через Дон и направился в сторону Днепра, к еврейским поселениям.
Прошло еще два дня пути, и он понял всю необъятность поставленной перед собой задачи. На карте палец легко преодолевал пару сантиметров, пролетая над степями, лесами, большими городами и маленькими местечками. Но когда он поднимал глаза и видел перед собой украинскую степь, тянувшуюся до горизонта и за горизонт, то понимал, насколько ничтожна вероятность того, что его поиск выведет на логово врага. Да и что могло направлять его в пути? Разве что слухи. Но, следуя слухам, искать Закольева на таком огромном пространстве было все равно что гнаться за ветром в раскинувшейся перед его глазами необъятной степи.
Месяц он петлял в этих краях наугад, не следуя никакому плану. Он побывал в Харькове, Полтаве, Киеве, расспрашивая каждого, кто соглашался с ним говорить. И по-прежнему почти ничего не знал о Закольеве и о его людях. Один лавочник-еврей слышал, будто банда казаков шла где-то поблизости, но обошла стороной их местечко и пошла куда-то дальше, на запад. Другие показывали ему совершенно в другую сторону. Один крестьянин со слов своего друга поведал ему о каких-то привидениях-невидимках, которые появлялись под покровом ночи, грабили и жгли, чтобы потом, как и положено духам, рассеяться с первыми лучами солнца.
Еще год прошел бесконечной вереницей дней, в которых надежда загоралась с первыми лучами солнца и гасла с каждым закатом. К августу 1894 года Сергей, утирая капли пота, густо усеявшие его загорелый лоб, мечтательно вспоминал о зимних снегах. Дикарь, ставший от жажды еще раздражительнее, то закусывал удила, то опускал голову в поисках малейших следов воды. Лето прошло в таких же скитаниях, как и весна.
Той осенью Сергей встретил в степи свои двадцать два года, кочуя от одного еврейского местечка к другому. Пару раз ему встречались сгоревшие и разоренные селения — но никаких четких следов, никакого явственного знака о том, кто мог это сделать и где их искать. Может, и прав был тот крестьянин — с тем же успехом он мог бы гоняться за ночными призраками.
Летом Сергей располагался на ночлег прямо в степи, под открытым небом. Но теперь, с ранними осенними заморозками приходилось проситься на постой к случайным людям, которые соглашались пустить его с Дикарем ночевать в конюшне.
