— Я все понял, Учитель, — выдохнул Сергей, и слезы невольно выступили у него на глазах. — Ведь вы теперь мой учитель?
— Да, Сережа, можете меня так называть, если вам будет угодно. Хотя ваша учеба, можно сказать, успешно завершилась, в эту самую минуту.
Теперь только Сергей понял, что за кажущимся безумием мастера крылась продуманная, пусть даже и безжалостная, работа. Скорей даже это можно было назвать подарком мастера — всего за несколько недель научить его двигаться, реагировать, отвечать на движение инстинктивно и раскованно.
Едва рассвело, Сергей оседлал Дикаря и, выведя его из сарая, столкнулся лицом к лицу с Разиным.
— Проститься со мной не хотите? — улыбнулся тот, обнажив крепкие зубы.
— Неловко было будить вас, Учитель, — опустил глаза Сергей.
— В самом деле?.. А вы бы попробовали — подушкой... Да вы не смущайтесь — мне самому такие штучки знакомы еще с кадетского... зато теперь вы сможете держать в руках не только подушку.
— Вы считаете, что я готов к поединку с этими людьми?
— Вы готовы учиться дальше, да и то как посмотреть...
Это было самое последнее, что Сергей ожидал услышать. Он вопросительно взглянул на старика.
— Есть настоящий Мастер к которому стоит проситься в ученики. Какой-то Разин не чета ему, так вам и скажу...
— Мастер... сабли? — переспросил Сергей.
— Всего. Любого оружия, — терпеливо продолжал Разин. — И без оружия тоже. Я своими глазами видел, как он раскидал дюжину человек. Люди отлетали от него, как воробьи, а ведь он их едва касался.
Он неожиданно вздохнул.
— Говорят, он нынче на Валааме... в монашеском чине. Не знаю только, правда ли это... Однако ж будем прощаться, раз так, — и Сергей еще раз почувствовал на себе взгляд его прозрачных синих глаз. Повернувшись, Разин не спеша пошел к хижине, и Сергею вдруг показалось, что старик едва заметно сутулится.
Он еще долго смотрел Разину вслед...
Пока Дикарь нес его на запад, в сторону Дона, Сергей размышлял о тех двух долгих путешествиях, которые ему пришлось совершить сюда, на юг России, — после бегства из школы и теперь, в погоне за Закольевым и его людьми. Скорее всего, они и сейчас кочуют где-то в этих краях, может, несколько западнее, там, где протянулась черта оседлости. Снова и снова ему на ум приходили прощальные слова Разина. Но у него уже не было ни желания, ни сил ехать куда-то за тысячу верст на север, к далекому озеру на Ладоге, в поисках некоего загадочного бойца. Да и станет ли тот вообще учить его?
