Чеченский командир крикнул:
— Взять живым!
Двое боевиков ринулись исполнять приказ. Овсиенко повел автоматом и одной очередью снял обоих.
Своего заметили и из-за баррикады.
— Эй, Иван!
— Овсиенко!
— Давай сюда.
— Мы проход освободим! — перекрывая друг друга, во всю мочь, чтобы пересилить звуки выстрелов, закричали милиционеры.
Увидел своего бойца и Геращенко, подошедший к самому опасному и уязвимому пункту обороны — баррикаде, перекрывавшей вход в здание.
— Прикрыть огнем! — скомандовал майор нескольким солдатам. — Чтобы ни одна сволочь не смогла к нему приблизиться. Приготовить проход, — велел он остальным.
— Давай быстрей.
— Дуй до горы!
— Что ты ползешь, как неживой?
Еще один чеченец бросился к медленно бредущему русскому, но тут же свалился наземь: и среди ОМОНовцев были снайперы, не уступавшие вражеским.
Минута, другая — и Иван очутился перед школьным крыльцом. Его чуть не на руках втащили за баррикаду, которая тут же ощетинилась огнем.
Чеченцы, приблизившиеся было к крыльцу, снова отхлынули назад, за спасительные укрытия.
В школе полно раненых.
Сражение продолжается, кажется, уже целую вечность. Но вражеский гранатомет, стрелявший кумулятивными снарядами, умолк, задохнулся, и это позволяет перевести дыхание.
День давно наступил, светило подбиралось к зениту, а ярость битвы не затихала.
Закончились медикаменты и бинты, раненых наскоро перевязывали разорванными на полосы исподними рубашками.
…Еще во время посещения Матейченковым учебного лагеря ОМОНа майор Геращенко слышал от него о кумулятивных зарядах и о гранатометах нового типа, которые должны поступить у нас на вооружение. По результатам взрывов в классах он догадался, что чеченцы и здесь нас опередили — наверняка не без помощи «дружественных» России стран, снабжающих соединения боевиков.
Генерал рассказывал, что чем меньше помещение, в котором взрывается кумулятивная граната, тем больший эффект по уничтожению людей она производит. Теперь, быстро сообразив, что к чему, майор распорядился всем ОМОНовцам перейти из учебных классов в спортивный зал.
Число бойцов продолжало таять, но и бандиты несли значительный урон.
Начало темнеть, но бой не затихал.
Майор, как и его бойцы, был измотан сверх всякой меры. Помимо физической нагрузки, на него ложилась и моральная — чувство ответственности за отряд.
Ведь именно он отвечал за жизнь всех и каждого, от его решений зависела жизнь этих ребят, остервенело отстреливающихся из окон. А ситуация критическая. Один неверный шаг — и погибнут все.
