Я регулярно связывался по рации с начальником бронеколонны, которая направлялась в селение, чтобы нас вывезти. Они продвигались к нам, хотя и медленнее, чем хотелось бы: дорога была незнакомой, да и засад опасались.
«Как думаешь, отпустят нас воины-чеченцы?» — спросил я у муллы.
«Отпустят».
«Уверен?»
«Под мою ответственность. Полтора часа назад я разговаривал с начальником гарнизона. На него сильное впечатление произвела работа вашей артиллерии, которая разворотила склон горы. И он очень рад…»
«Что мы село не разбомбили?»
«Нет, — покачал головой мулла. — Он рад, что ваши реактивные снаряды перепахали склон злополучной горы, и его ненаглядная Хадижат, которой уже год нет в живых, перестанет туда бегать. Но больше всего он рад тому, что в момент бомбардировки Хадижат, по счастливой случайности, там не было…»
«Да, мне он то же самое говорил», — подтвердил я.
— Знаешь, Николай Константинович, твой рассказ очень интересно будет послушать Дубову, — сказал полпред.
— Какому Дубову?
— Генерал-полковнику Дубову, Герою Советского Союза. Слышал про такого?
— Афганский Дубов?
— Ну да, — кивнул Матейченков.
— Кто же его не знает! Но я с ним не знаком.
— Это не страшно, я познакомлю. Я ему много рассказывал о тебе, он заинтересовался.
— Почему — обо мне?
— А еще о корпусе, который мы с тобой создали. Может, нам удастся его уговорить, и он приедет в наш учебно-тренировочный лагерь, чтобы прочесть три-четыре лекции. Опытом, кстати, своим афганским поделится.
— Класс!
— Но как же ты из ловушки выскочил, чем дело закончилось?
— Там не обошлось без приключений… Итак, мулла заверил меня, что боевики отпустят группу без осложнений. Между тем по рации начальник колонны сообщил, что машины находятся уже на подступах к селению. Но, видно, с дисциплиной в гарнизоне было плоховато, или приказ начальника гарнизона до всех не дошел, — не знаю.
Издалека донесся еле слышный грохот боевых машин. Мои бойцы сгрудились у окон, позабыв об опасности. Все глядели на главную дорогу, перерезающую селение, ожидая, когда на ней появится первый бронетранспортер.
Однако едва только, обогнув одиночную скалу на въезде, он показался, как по нему ударил крупнокалиберный пулемет, расположенный на чердаке соседнего дома.
Когда колонна была на подходе, я уже не снимал наушники, вел непрерывные переговоры с начальником колонны.
«Въезжать в селение?» — спросил он перед самой скалой.
«Валяй, — сказал я, — хотя оркестр не обещаю».
И тут такой афронт.
