Еще трое раненых, лежавших на брезентовых койках, тактично отвернулись, чтобы не мешать их разговору.
— Давай я тебя в хороший госпиталь отправлю, в Краснодар, — предложил генерал.
— Не надо. Меня здесь все устраивает.
— Пойми, чудак, не только о тебе пекусь. Я уже говорил, у меня на тебя серьезные виды.
— Спасибо, Иван Иванович. Рана несложная, пулю вытащили. Так что я уже вовсю шкандыбаю.
— Ну, вольному воля… — пожал плечами генерал. — Может, выйдем тогда на воздух? Закончим наш разговор.
— Давно жду этого момента, — признался Петрашевский.
— На чем мы в прошлый раз остановились? — спросил Матейченков, когда они устроились под навесом, где стоял донельзя заляпанный грязью газик, кузов которого был изрешечен пулями. — Ага, вспомнил. Как же вы спускались?
— Без сучка без задоринки. Канат выдержал, мы благополучно нырнули в лощинку, расположенную рядом.
— Вас никто не заметил?
— Нет. Одна женщина вроде приметила, но повела себя как-то странно: вместо того, чтобы закричать, прижала обе руки ко рту, словно заставляя себя молчать, и не издала ни единого звука.
— Может, чокнутая?
— Я и сам так подумал.
— А оказалось?
— Сейчас дойдем, товарищ генерал.
— Ну продолжай.
— Я шепотом распределил обязанности, шепотом сказал: «Пли!», и через минуту все было кончено. Снайперы у меня, дай бог! Радость пленников, которых мы освободили, трудно описать. Они так кричали, что я сказал: «Тише, ребята, лавину с гор вызовете!» — «Здесь в горах нет снега!» — «Ну камнепад!»…
— А что за производство у боевиков было?
— Стали мы разбираться с ребятами — господи, помилуй! Такие станки, может, только в Америке увидишь. Огромные, сверхточные. Ухоженные, блестят как новенькие. Стали мы думать да гадать, как эти станки вниз спустить.
— А готовая продукция была?
— Нет. Наверно, она сразу в дело уходила. А вот станки жалко. До сих пор стоят перед глазами. Вертолета у нас, естественно, нет, свои бы ноги утащить… Тогда я взял лом, крикнул: «Так не доставайся же ты никому!» — и принялся крушить всю эту красоту. Мои ребята и пленные быстренько довели оборудование «до нужной кондиции», и начали мы готовиться к обратному спуску…
— Погоди-ка, — произнес Матейченков. — А женщины?
— Что женщины?
— Как вы с ними обошлись? И почему не кричала та чеченка, которая вас первой заметила? Ведь она по сути дела спасла вашу жизнь, а также всю операцию
— В том-то весь фокус, товарищ генерал! — широкая улыбка осветила лицо Петрашевского. — Это оказалась не чеченка, а наша, русская.
