«Хай, сестренка! Пишу тебе из Миннесоты. Все идет путем, семья хорошая, без закидонов, но могли бы быть и побогаче. У них, прикинь, всего одна машина!!! У меня здесь уже и женщина есть, Каролина Андерсон. Вообще нехило так завести себе бабу по ту сторону лужи-окияна! А так особых новостей нет. Ты не обижайся, если я больше не буду писать. Я о тебе помню, даже если не пишу. Блин, надо бы домой еще написать, но уже затрахало искать здесь почтовые марки. Вообще, я так посмотрел — здесь кругом одни понты, магазины завалены дерьмом, и по телику, наверное, тыща каналов. У них это называется «забота о потребителе». Здесь все только и делают, что потребляют.
Бай,
Сеппо».
Позже я стала сомневаться, существовала ли вообще эта Каролина Андерсон. Когда Сеппо вернулся в Финляндию, из него слова клещами было не вытянуть. Он больше ни о чем не рассказывал и сам ничего не спрашивал.
Я подошла к письменному столу Сеппо и открыла верхний ящик. Там аккуратной стопкой в хронологическом порядке лежали комиксы про Тинтина[7]. Во втором ящике было полно мелочи, зажигалка с голой девицей и старые фотографии.
Я стала рассматривать фотографии. На первой мы были с Сеппо еще совсем мелкие, в красных колпачках. Мама сшила нам на Рождество костюмы гномов с огромным количеством бубенчиков. Мы в них вздохнуть не могли без того, чтобы они не звенели. Мама даже пыталась уговорить меня надеть этот костюм на рождественский праздник в школу, говорила: «Подумай только, ты войдешь, звеня, и все сразу повернутся и скажут: какая же у тебя замечательная мама, как она здорово все придумала!» — но я наотрез отказалась.
На другой фотографии мы всей семьей в Альпах. Улыбки до ушей. Это было турне по Австрии. Мы всю дорогу пререкались. Самая отчаянная схватка произошла уже под конец путешествия.
Мы не поделили книжку, и Сеппо изо всех сил ударил меня в нос своим маленьким жалким кулачком. Я стукнула его по голове «Сказками матушки Гусыни», там еще на обложке была такая странная гусыня с длинной-длинной шеей и кружевным чепчиком на голове. Угол книжки угодил Сеппо прямо в глаз. Он зажал глаз ладонью, сполз на пол машины и заорал, как резаный поросенок.
— Ну вот, теперь наш мальчик останется без глаза! — закричала мама с переднего сиденья. Мимо проплывали Альпы, вокруг стелился печальный туман, Сеппо выл и качался взад-вперед, а я смотрела на папу. Он был где-то далеко-далеко, словно сидел за рулем трактора в поле, с сигаретой во рту, а в воздухе дым, гарь и щемящее чувство быстротечного счастья.
