На голове у нее была меховая шапка, купленная на барахолке, которую мы с Сеппо называли цыплячьим котелком. Она была точь-в-точь как остатки скорлупы на голове у цыпленка из мультика про Калимеро.
— Дочка! — закричала мама и замахала рукой.
— Здрасьте…
Я опустила сумки на землю. Мама легонько похлопала меня по плечу. С тех пор, как у меня начались месячные, она ко мне почти не прикасалась.
— Надо же, какой сюрприз! Мы так обрадовались, когда ты вчера позвонила и сказала, что приедешь. Ну, пойдем выпьем кофе.
Мама подняла с земли пустую корзину для белья и пошла к дому. Я поплелась следом. Первым делом я заглянула в комнату Сеппо. Там никого не было. Со стены на меня злобно пялилась морда Элиса Купера.
— А где Сеппо? — спросила я, входя в кухню. Мама наливала воду в кофейник.
— Да откуда ж я знаю, где он там шляется?
Она помолчала и поставила передо мной кофейную чашку и молочник.
Я пила кофе и смотрела в окно. Меня уже все начало раздражать, хотя я приехала только пару минут назад.
— Ну а как у тебя дела?
Она выложила на стол миндальные булочки и хлеб.
— Хорошо.
— Ты все еще с тем же парнем? С юристом?
— Э-э… нет. У меня уже другой. Журналист.
— Ага…
Мама явно была разочарована. Она подошла к плите и загремела кастрюлями. Я встала из-за стола и пошла прилечь в комнату Сеппо. Его подушка пахла ванильными леденцами. Я рассматривала комнату Сеппо, пытаясь представить, чем он живет. Теперь я уже ничего об этом не знала.
Раньше он мне сам обо всем рассказывал.
Когда ему было пять, он пришел ночью в мою комнату и сказал: «Знаешь, я сегодня в детском саду целовался с Хели Кипполой. Представляешь? С самой Хели Кипполой!»
Когда ему исполнилось двенадцать, он перестал приходить ко мне по ночам, но вечно приставал с расспросами.
— Что значит «взять женщину»? — спросил он однажды. — Как ее берут, когда «берут»?
— Откуда ты это взял? — удивилась я.
— Ниоткуда, прочитал в одной книжке, — сказал он.
— Не забивай себе голову всякой ерундой, — посоветовала я. — Тебе пока рано об этом думать. Не переживай, сам поймешь, когда надо будет.
— Интересно, как же это я САМ пойму! — взбесился он. — Что ж, по-твоему, я должен лежать как бревно и ждать, пока что-нибудь произойдет?
— Да что ты раньше времени-то беспокоишься? Глядишь, как дойдет до дела, все само собой и уладится.
— «Само собой»… ну блин, подсказала, сестренка!
После того как мы перестали драться друг с другом, наши отношения совсем ухудшились. Пока он был в Америке, он написал мне одно-единственное письмо за весь год. Я до сих пор помню его наизусть.
